Встречи горбачева и дж буша старшего. Закрытая встреча с большими последствиями. Михаил Горбачев и Джордж Буш-старший на Мальте

С президентством Буша начался заключительный этап процесса демонтажа политико-правового и военного арсенала холодной войны в Европе. Уже в декабре 1988г., выступая на Генеральной Ассамблее ООН, Горбачев объявил о своем намерении вывести в одностороннем порядке советские войска из стран Варшавского договора: еще один шаг в сторону разрядки, который, вместе с тем, скрывал растущие трудности, возникшие в отношениях СССР с союзниками.

Горбачев продолжал поиски окончательных договоренностей с Бушем по стратегическим вооружениям, но ему удалось добиться только частичных результатов. Первая встреча нового американского президента с Горбачевым состоялась на рейде Мальты 2-4 декабря 1989г. после падения Берлинской стены. С первого взгляда реальные результаты встречи было трудно оценить, но в действительности она означала поворотный момент в двусторонних отношениях. Во время прямых переговоров Горбачев поднял все критические вопросы международной ситуации, не исключая угрозы в связи с началом отделения Прибалтийских стран от Советского Союза.

"Не колеблясь, Горбачев открыто говорил и о внутренних трудностях. Он говорил о проблемах бюджета, о последствиях Чернобыля. По его словам, "главное испытание заключалось в том, чтобы покончить с недостатком потребительских товаров". - Эннио Ди Нольфо. История международных отношений. - 2003. - С. 716

"Затем участники переговоров перешли к обсуждению закрытых вопросов, и этот момент доверительности показал американскому президенту, что Горбачев признал слабость своей позиции. Хотя он и продолжал утверждать, что Советы сохраняют превосходство в Европе, но при этом заявил: "Вы не являетесь больше нашими врагами. Времена изменились. Вы нужны в Европе. Вы должны оставаться в Европе. Для будущего континента важно, чтобы вы присутствовали". Государственный секретарь Джеймс Бэйкер оценил эти заявления как самые важные и самые многообещающие из тех, что сделал Горбачев. Именно в то время, когда советская империя в Восточной Европе разваливалась, Горбачев подтвердил свою готовность связать советскую внешнюю политику с доминированием американцев. С другой стороны, переговоры на Мальте убедили Буша, что Горбачев - лучший из возможных собеседников на тот момент; надежный партнер в эпоху новых отношений между Москвой и Вашингтоном". - Эннио Ди Нольфо. История международных отношений. - 2003. - С. 717

В этой обстановке глубоких политических перемен Буш и Горбачев на Мальте весьма решительно обязались продолжить в последующие месяцы переговоры о разоружении и подошли к ситуации с такой обостренной заинтересованностью, которой, возможно, не требовалось. Они договорились о существенном ограничении своих войск, размещенных в Европе. Получив одобрение НАТО и Варшавского договора 13 февраля 1990г. в Оттаве состоялась встреча представителей двух союзов, которые установили максимальный предел - в 195 000 человек - для советских и американских войск в Европе.

Буш и Горбачев снова встретились 30 мая в Кэмп - Дэвиде. На этот раз они договорились, что переговоры СНВ должны быть завершены, подтвердили обязательство на 50% сократить соответствующие ядерные силы, уничтожить арсеналы химического оружия и подписать новое торговое соглашение.

Прежде чем соглашение, достигнутое во время встречи в верхах в 1990г., стало официальным договором, на пути к разоружению был сделан новый важный шаг: в Париже завершились переговоры, начатые в Вене в 1973г. о взаимном сбалансированном сокращении вооруженных сил и вооружений в Европе. Соглашение было одобрено на встрече глав государств и правительств СБСЕ, которая состоялась 19 ноября 1990г. в Париже, где были подписаны два документа. Первый из них - Договор об обычных вооруженных силах в Европе (ОВСЕ). Он подтверждал обязательства, уже содержавшиеся в Заключительном Хельсинкском акте, и устранял возможность неожиданного нападения и проведения крупных наступательных операций в Европе. Второй документ, подписанный 21 ноября всеми странами - участницами СБСЕ, провозглашал принципы "Парижской хартии для новой Европы", т.е. правила будущего мирного сосуществования на Европейском континенте. Заключение этого договора открыло путь к соглашению о стратегических вооружениях. Переговоры по этой проблеме завершились 31 июля 1991г., когда Буш и Горбачев подписали в Москве Договор СНВ-1, т.е. договор о сокращении стратегических наступательных вооружений. Соглашение отражало договоренности, достигнутые на разных стадиях в ходе встреч на высшем уровне Горбачева с Рейганом и Бушем. Их результаты отражает нижеследующая таблица.

Эти переговоры завершились в январе 1993г. заключением нового договора между Бушем и Ельциным, названного СНВ-2 . Этот договор практически вдвое снижал лимиты , установленные СНВ-1.

Соглашения от 31 июля 1991 г. для Горбачева были кульминационным и заключительным моментом в его международной деятельности как руководителя государства.

"После этого наступила острая фаза кризиса в Советском Союзе - в августе 1991г произошел государственный переворот и Горбачев был отстранен от власти, а в декабре 1991г. он официально прекратил исполнение обязанностей президента СССР. Одновременно СССР перестал существовать "как субъект международного права и геополитическая реальность". 9 декабря 1991г. Ельцин приступил к формированию отношений между бывшими советскими республиками на новой основе". - Эннио Ди Нольфо. История международных отношений. - 2003. - С. 718Американскому правительству предстояло сделать выбор между четырьмя субъектами, обладавшими атомным оружием, которым располагал бывший СССР, т.е. между Российской Федерацией, Украиной, Белоруссией и Казахстаном. Выбор должен был пасть на самого сильного преемника.

Осенью Буш приступил к переговорам с президентом Российской Федерации Борисом Ельциным, и именно с ним в январе 1993г. было подписано соглашение СНВ-2.

С президентством Буша начался заключительный этап процесса демонтажа политико-правового и военного арсенала холодной войны в Европе. Уже в декабре 1988 г., выступая на Генеральной Ассамблее ООН, Горбачев объявил о своем намерении вывести в одностороннем порядке советские войска из стран Варшавского договора: еще один шаг в сторону разрядки, который, вместе с тем, скрывал растущие трудности, возникшие в отношениях СССР с союзниками.

Горбачев продолжал поиски окончательных договоренностей с Бушем по стратегическим вооружениям, но ему удалось добиться только частичных результатов. Первая встреча нового американского президента с Горбачевым состоялась на рейде Мальты 2-3 декабря 1989 г. после падения Берлинской стены. С первого взгляда реальные результаты встречи было трудно оценить, но в действительности она означала поворотный момент в двусторонних отношениях. Во время прямых переговоров Горбачев поднял все критические вопросы международной ситуации, не исключая угро

1Г2л8а4ва 13. От кризиса разрядки к советскому кризи-

зы в связи с началом отделения Прибалтийских стран от Советского Союза.

Не колеблясь, Горбачев открыто говорил и о внутренних трудностях. Он говорил о проблемах бюджета, о последствиях Чернобыля. «Главное испытание, которое ему предстояло, заключалось в том, чтобы покончить с недостатком потребительских товаров». Для достижения этого результата, по мнению Горбачева, было недостаточно реформировать экономические структуры: «нужно было изменить отношение трудящихся к труду». Затем участники переговоров перешли к обсуждению закрытых вопросов, и этот момент доверительности показал американскому президенту, что Горбачев, наконец, признал слабость своей позиции. Хотя он и продолжал утверждать, что Советы сохраняют превосходство в Европе, но при этом заявил: «Вы не являетесь больше нашими врагами. Времена изменились. Вы нужны в Европе. Вы должны оставаться в Европе. Для будущего континента важно, чтобы вы присутствовали». Государственный секретарь Джеймс Бэйкер оценил эти заявления как самые важные и многообещающие из тех, что сделал Горбачев. Именно в то время, когда советская империя в Восточной Европе разваливалась, Горбачев подтвердил свою готовность связать советскую внешнюю политику с доминированием американцев. С другой стороны, переговоры на Мальте убедили Буша, что Горбачев - лучший из возможных собеседников на тот момент; надежный партнер в эпоху новых отношений между Москвой и Вашингтоном; гораздо более надежный, чем такие непредсказуемые политики как Валенса или появившийся на политической арене Ельцин.

В этой обстановке глубоких политических перемен Буш и Горбачев на Мальте весьма решительно обязались продолжать в последующие месяцы переговоры о разоружении и подошли к ситуации с такой обостренной заинтересованностью, которой, возможно, и не требовалось. Они договорились о существенном ограничении своих войск, размещенных в Европе. Получив одобрение НАТО и Варшавского договора (в продолжительности существования которого уже появились законные сомнения), 13 февраля 1990 г. в Оттаве состоялась встреча представителей двух союзов, которые установили максимальный предел - в 195 000 человек - для советских и американских войск в Европе. Внешне это казалось большим завоеванием, так как число американских войск в Европе достигало 350 000, а советских - 600 000, но мало кто тогда знал, что Советы держали свои войска за рубе

Часть 5. От «большой разрядки» к советскому кризШу

жом, потому что не знали, как разместить их, если они вернутся на родину.

В Вашингтоне и Кэмп-Дэвиде. На этот раз они договорились, что переговоры СНВ должны быть завершены, подтвердили обязательство сократить на 50% соответствующие ядерные силы, уничтожить арсеналы химического оружия и подписать новое торговое соглашение.

Прежде, чем соглашение, достигнутое во время встречи в верхах в 1990 г., стало официальным договором, на пути к разоружению был сделан новый важный шаг: в Париже завершились переговоры, начатые в Вене в 1973 г. о взаимном и сбалансированном сокращении вооруженных сил и вооружений в Европе. Соглашение было одобрено на встрече глав государств и правительств СБСЕ, которая состоялась 19 ноября 1990 г. во французской столице, где были подписаны два документа. Первый из них, подписанный 22 участниками официально еще существовавших военно-политических союзов, был Договор об обычных вооруженных силах в Европе (ОВСЕ). Он подтверждал обязательства, уже содержавшиеся в Заключительном Хельсинкском акте, и устранял возможность неожиданного нападения и проведения крупных наступательных операций в Европе. Второй документ, подписанный 21 ноября всеми странами-участницами СБСЕ, провозглашал принципы «Парижской хартии для новой Европы», т.е. правила будущего мирного сосуществования на Европейском континенте.

Заключение этого договора открыло путь к соглашению о стратегических вооружениях. Переговоры по этой проблеме завершились 31 июля 1991 г., когда Буш и Горбачев подписали в Москве договор СНВ-1, т.е. договор о сокращении стратегических наступательных вооружений. Договор СНВ-1 завершил долгую работу, начатую договорами по ОСВ и продолженную после 1981 г. на переговорах в Женеве, он открывал действительно новую эру в истории международных отношений. Соглашение отражало договоренности, достигнутые на разных стадиях в ходе встреч на высшем уровне Горбачева с Рейганом и Бушем. Их результаты отражает нижеследующая таблица.

Силы до СНВ-1 Лимит СНВ

МБР 2450 6612 4900*

БРПЛ 5760 2804

ГШва 13. От кризиса разрядки к советскому кризи--сутт.-

Ядерные боеголовки В целом

МБР - межконтинентальные баллистические ракеты наземного базирова-

ния; БРПЛ - баллистически; ракеты на подводных лодках; ТБ - тяжелые бомбардировщики, оснащенные ракетами с ядерными боеголовками; *---Лимит в

4900 в первой строке таблиЦы относится к общему количеству боезарядов на

баллистических ракетах морСкого и наземного базирования] разрешенных каждой державе.

Эти переговоры завершились в январе 1993 г. заключением нового договора между Бушем и Ельциным, названного СНВ-2, в соответствии с параметрами, согласованными в целом во время встречи двух государственных деятелей в Вашингтоне 16-17 июня 1992 г. Новый договор практически вдвое снижал лимиты, установленные первым договором СНВ, и допускал, чтобы США и Россия имели по 500 межконтинентальных баллистических ракет наземного базирования и соответственно 1728 и 1744 баллистические ракеты, размещенные на подлодках, а также 1264 и 800 тяжелых бомбардировщиков. Общее количество ядерных боеголовок в соответствии с договором составляло для Соединенных Штатов - 3492, а для России - 3044.

Соглашения от 31 июля 1991 г. были для Горбачева кульминационным и заключительным моментом его международной деятельности как руководителя государства.

После этого наступила острая фаза кризиса в Советском Союзе - в августе 1991 г. произошел государственный переворот и Горбачев был практически отстранен от власти, а в декабре 1991 г. он официально прекратил исполнение обязанностей президента СССР. Одновременно Советский Союз перестал существовать «как субъект международного права и геополитическая реальность». 9 декабря 1991 г. Ельцин приступил к формированию отношений между бывшими советскими республиками на новой основе: до этого вопрос оставался открытым, так как в августе не был подписан новый Союзный договор. Американскому правительству предстояло сделать выбор между четырьмя субъектами, обладавшими атомным оружием, которым располагал бывший Советский Союз, т.е. между Российской Федерацией, Украиной, Белоруссией и Казахстаном. Выбор должен был пасть на самого сильного преемника и наиболее надежного с точки зрения ответственности, которая предполагала способность контролировать атомный арсенал, еще достаточно мощный и как никогда ранее опасный.

Осенью 1991 г. Буш приступил к переговорам с президентом Российской Федерации Борисом Ельциным, и именно с ним в

Часть 5. От «большой разрядки» к советскому кризису

январе 1993 г. было, наконец, подписано соглашение СНВ-2. Между тем в момент подписания соглашения наступил кризисный этап, так как было трудно понять, в какой мере Ельцин контролирует бывший советский ядерный арсенал. Распад СССР породил проблемы, неизвестные в прошлом. Политика Горбачева привела к окончанию холодной войны, но после его ухода во внутренней ситуации всего региона, прямо или косвенно находившегося под влиянием Советского Союза, начался процесс дестабилизации с непредсказуемыми результатами.

По мнению члена Зиновьевского клуба Олега Назарова, Горбачёв, действуя по своему «хотению», подписал на Мальте акт о полной и безоговорочной капитуляции СССР.

В том, что встреча Джорджа Буша-старшего и Михаила Горбачёва в декабре 1989 года у берегов Мальты оставила заметный след в истории, сегодня никто не сомневается. Но оценивают её по-разному. Одни считают мальтийскую встречу финальной точкой в «холодной войне». Для других она символизирует беспрецедентное по масштабу предательство, с чем категорически не согласны Горбачёв и члены его команды (об их позиции - см. «Почему после «холодной войны» не наступил «тёплый мир»). Чтобы докопаться до истины, нужен научный взгляд на проблему.

Что считать предательством

Ключ к ответу на этот вопрос дал великий русский мыслитель и патриот своей страны Александр Зиновьев. Философ и логик с мировым именем употреблял слово «предательство» в социологическом смысле, подчёркивая, что «научное понятие в данном случае является экспликацией (проявлением и уточнением) интуитивного словоупотребления. Оно содержит в основе своей морально-юридическую смысловую нагрузку».

В статье «Фактор предательства» Зиновьев писал: «Чтобы оценить поведение высшей советской власти как предательское, или опровергнуть такую оценку, надо, во-первых, исходить из долга власти по отношению к подвластному населению. Этот долг состоит в том, чтобы сохранять и укреплять сложившийся строй, охранять территориальную целостность страны, укреплять и защищать суверенитет страны во всех аспектах её социальной организации (власти, права, экономики, идеологии, культуры), обеспечивать личную безопасность граждан, охранять систему воспитания и образования, социальные и гражданские права, короче говоря, - всё то, что было достигнуто за советские годы и что стало привычным образом жизни населения. Власть знала об этом. Население было уверено в том, что власть будет выполнять свой долг, и доверяло власти. Выполнила власть этот долг или нет? Если нет - почему?

Во-вторых, надо выяснить, действовала советская власть самостоятельно, или манипулировалась извне, планировалось её поведение кем-то вне страны или нет, действовала власть в интересах этой силы, или нет?»

Зиновьев раньше всех разглядел в Горбачёве потенциального предателя: «Ещё до того, как он стал генеральным секретарём ЦК КПСС, он появился в Англии. Он отказался посетить могилу Маркса, и вместо этого отправился на приём к королеве. Меня попросили прокомментировать этот факт. Я сказал, что начинается эпоха беспрецедентного исторического предательства. Моё предчувствие меня не обмануло».

В Лондоне будущий советский лидер встретился и с премьер-министром Великобритании Маргарет Тэтчер. Примечательно, что после общения с гостем из Страны Советов у «железной леди» возникла жгучая потребность поговорить с глазу на глаз с президентом США Рональдом Рейганом, к которому она и отправилась.

Тэтчер сообщила Рейгану, что с Горбачёвым можно иметь дело. В марте 1985 года она прилетела в Москву - на похороны Константина Черненко. Повидалась с Горбачёвым, который накануне возглавил СССР и партию.

«Процесс пошёл!»

Месяц спустя на Пленуме ЦК КПСС был провозглашён курс на «ускорение социально-экономического развития страны». Он предполагал активное использование достижений науки и техники и развитие машиностроения. Политика так называемой «перестройки» начиналась с этого. В феврале 1986 года она получила одобрение на ХХVII съезде КПСС.

Брежневский период стали называть «застоем». У Зиновьева это словцо вызывало резкий протест. В статье «Советская контрреволюция» он напомнил: «В послевоенные годы население Советского Союза выросло на сто миллионов человек! Повысился жизненный уровень. Выросли потребности людей… В послевоенные годы (особенно в «застойные»!) буквально в десятки раз увеличилось число предприятий, учреждений, организаций, произошло усложнение общества в таких масштабах и с такой скоростью, какой никогда до этого не было в истории человечества для объединения таких огромных размеров, каким был Советский Союз. Усложнились все аспекты жизни общества: образование, культура, коммуникации, международные отношения и т. д. Естественно, назрели проблемы и возникли трудности…»

Чтобы их преодолеть, утверждал Зиновьев, «надо было идти по пути усиления и усовершенствования всего того, что в западной идеологии и пропаганде подвергалось критике и осмеянию именно потому, что это фактически работало и могло позволить Советскому Союзу преодолеть трудности. Но советские руководители и их идеологические холуи поступили как раз наоборот. Они ринулись в перестройку, гибельность которой была очевидна заранее. Перестройка развязала кризис, который стал всеобъемлющим, охватив и сферу экономики».

Про «ускорение» Горбачёв и прочие критики «застоя» уже не вспоминали. Их громкие слова так и остались словами. «Перестройщики» не смогли справиться с проблемами, многие из которых сами же и создали. Горбачёв показал себя не способным к созидательной деятельности руководителем, что вызвало в обществе сначала разочарование, а потом растущее раздражение.

Чем хуже шли дела в стране, тем настойчивее Горбачёв искал признания на Западе. Чтобы его добиться, он был готов отказаться от геополитических завоеваний периода Второй мировой войны, оплаченных жизнями десятков миллионов советских людей.

Бывший начальник Аналитического управления КГБ СССР Николай Леонов уверен в том, что «решающую отмашку развалу советской империи дал именно Горбачёв, который поехал на сессию Генассамблеи ООН осенью 1988 года и, как всегда, одержимый идеей, чем бы ему порадовать весь остальной мир, заявил с трибуны, что СССР не собирается силой препятствовать переменам в странах Восточной Европы. После этого, действительно, «процесс пошёл»!»

«СССР готов не считать США противником»

Горбачёв был готов идти на односторонние уступки и в вопросах разоружения. Как восприняли это на Западе?

Генри Киссинджер в книге «Дипломатия» вспоминал, как громко заявивший с трибуны ООН об одностороннем сокращении Вооружённых Сил СССР на 500 тысяч человек и 10 тысяч танков Горбачёв «добавил довольно жалобно: «Мы действительно надеемся, что Соединённые Штаты и европейцы также предпримут какие-либо шаги»… Однако односторонние сокращения подобных масштабов являются свидетельством либо признаком исключительной уверенности в себе, либо признаком исключительной слабости. На данном этапе развития уверенность в себе вряд ли была свойственна Советскому Союзу».

В первую очередь слова Киссинджера относились к Горбачёву, слабости которого проявились и в ходе переговоров на Мальте. Характеризуя поведение советского лидера, посол США в СССР Джек Мэтлок отметил: «Ему необходимо было, чтобы видели: он ведёт дела с Бушем на равных, а не как побеждённый противник».

Однако пустить пыль в глаза опытным американским политикам, больше всего уважающим силу, Горбачёву не удалось.

О содержании переговоров до сих пор известно явно недостаточно. И это не случайно. Лаконичность в освещении встречи контрастирует с высокопарными оценками, которые дали Горбачёв, Буш и их окружение. Все они настаивали на том, что главным результатом встречи стало окончание «холодной войны». Хотя сегодня очевидно, что эти заявления не соответствуют действительности.

Бывший советский посол в США Анатолий Добрынин утверждал, что на Мальте Горбачёв проигнорировал директиву Политбюро ЦК КПСС, согласно которой объединение Германии допускалось только «когда оба блока - НАТО и Варшавский договор - будут распущены или объединены по взаимному согласию». Более этого, Горбачёв не только порадовал Буша заявлением, что «СССР готов больше не считать США своим противником», но пошёл дальше, признав американцев «стать посредником в мирных преобразованиях в Восточной Европе».

Мы больше не считаем вас своим врагом, - сказал он Бушу. - Многое изменилось. Мы хотим вашего присутствия в Европе. Вы должны остаться в Европе. Ваше нахождение там важно для будущего этого континента. Так что не думайте, что мы добиваемся вашего ухода.

Неудивительно, что через несколько недель после Мальты администрация Буша изъявила готовность стать посредником не только между Москвой и государствами Варшавского договора, но и между Москвой и столицей Литовской ССР Вильнюсом.

Историк Матвей Полынов заметил: «Сепаратистские силы в Литве, Латвии, Эстонии, получив поддержку США после мальтийской встречи, значительно усилили свою деятельность по выходу из состава Советского Союза. В немалой степени именно поэтому Анатолий Громыко оценил мальтийские переговоры как «советский Мюнхен»… Громыко пришёл к убедительному выводу, что «на Мальте Горбачёв проиграл по всем статьям»».

Выиграть он и не стремился. А если судить по происходившим после встречи событиям (вхождению ГДР в состав ФРГ, распаду социалистического содружества и ОВД, ухудшению отношений с Кубой и т. д.), то создаётся впечатление, что Горбачёв, действуя по своему «хотению», подписал на Мальте акт о полной и безоговорочной капитуляции СССР.

«Июньское рождество» 1990 года

Ответ на вопрос, действовал ли Горбачёв в интересах США, очевиден. Американцы были поражены тем, как быстро советский лидер сдавал Западу позицию за позицией. Как признали Майкл Бешлосс и Строуб Тэлботт, американцы искали способ вознаградить Горбачёва «за готовность смириться с сохранением единой Германии в составе НАТО». А поскольку на июнь 1990 года был намечен визит Горбачёва в США, то Роберт Блэкуэлл предложил: «Встреча должна превратиться для Горбачёва в «июньское рождество»».

«Горбачёв буквально упивался своим успехом, когда толпа начала приветствовать его и аплодировать. Через переводчика он воскликнул: «Я, право, чувствую себя здесь как дома!» Это была странная, но много говорящая фраза: на родине его собственный народ не устроил бы ему такой встречи.

У Горбачёва столь велика была жажда ощущать расположение общественности и видеть доказательства своего значения на Западе, что и на следующий день он выделил четыре часа своего времени и принял поочерёдно пять наград от разных организаций…

Горбачёв, широко улыбаясь, встречал представителей каждой организации, торжественно входивших в пышный зал приёмов советского посольства; они вешали на стену свою эмблему и перед камерами советского и американского телевидения превозносили Горбачёва до небес…»

В том же 1990-м Горбачёв получил вожделенную Нобелевскую премию мира.

Следующего подарка пришлось ждать два года. В 1992 году, когда с Советским Союзом было покончено, Рейган пригласил бывшего президента СССР к себе на ранчо и подарил ковбойскую шляпу. Горбачёв пишет об этом в воспоминаниях. Комментируя это, политолог Сергей Черняховский тонко заметил, что «бывший «кесарь полумира» гордится этим до сих пор. Русские дворовые гордились, когда цари дарили им шубы со своего плеча. Ричард Третий Йорк в минуту опасности обещал отдать за коня полцарства. Этот «нобелевский лауреат» гордится тем, что выгодно обменял свою половину мира на шляпу от бывшего американского президента. Потом гости Рейгана платили по 5 тысяч долларов за фотографию бывшего генсека в шляпе техасских пастухов. Горбачёв с гордостью пишет и об этом. Не понимая, что платили - за его фото в шутовском колпаке».

Эпилог

В августе 1991 года через три дня после так называемого «путча» Зиновьев написал пророческие слова: «Теперь общепринято считать, что «холодная война» закончилась, и что большая заслуга в этом принадлежит Горбачёву и его сподвижникам. Но при этом стараются помалкивать о том, в чём именно заключалась роль Горбачёва. Пройдут годы, и потомки оценят эту роль по достоинству, а именно - как предательство национальных интересов своей страны и своего народа. Я не знаю в истории другого такого случая предательства, который можно по масштабам и последствиям сопоставить с этим. Вторая мировая война дала немало примеров предательства такого рода, но они просто детская забава в сравнении с тем, что удалось сделать Горбачёву в мирное время. Если бы лидеры Запада назначили на пост главы государства своего собственного политика, он не смог бы нанести такой ущерб своей стране, как это сделал Горбачёв. Он действовал как опытный партийный аппаратчик, со знанием дела используя всю мощь власти, какой обладало коммунистическое государство».

Александр Зиновьев дал и ответ на поставленный им же вопрос: «Реальность советской истории после 1985 года такова, что оценка поведения советской власти как предательства по отношению к подвластному населению не вызывает никакого сомнения у объективного наблюдателя».

В том, что встреча Джорджа Буша-старшего и Михаила Горбачёва в декабре 1989 года у берегов Мальты оставила заметный след в истории, сегодня никто не сомневается. Но оценивают её по-разному. Одни считают мальтийскую встречу финальной точкой в холодной войне. Для других она символизирует беспрецедентное по масштабу предательство, с чем категорически не согласны Горбачёв и члены его команды (об их позиции — см. ). Чтобы докопаться до истины, нужен научный взгляд на проблему.

Что считать предательством

Ключ к ответу на этот вопрос дал великий русский мыслитель и патриот своей страны Александр Зиновьев. Философ и логик с мировым именем употреблял слово "предательство" в социологическом смысле, подчёркивая, что "научное понятие в данном случае является экспликацией (проявлением и уточнением) интуитивного словоупотребления. Оно содержит в основе своей морально-юридическую смысловую нагрузку".

В статье "Фактор предательства" Зиновьев писал: "Чтобы оценить поведение высшей советской власти как предательское или опровергнуть такую оценку, надо, во-первых, исходить из долга власти по отношению к подвластному населению. Этот долг состоит в том, чтобы сохранять и укреплять сложившийся строй, охранять территориальную целостность страны, укреплять и защищать суверенитет страны во всех аспектах её социальной организации (власти, права, экономики, идеологии, культуры), обеспечивать личную безопасность граждан, охранять систему воспитания и образования, социальные и гражданские права, короче говоря, — всё то, что было достигнуто за советские годы и что стало привычным образом жизни населения. Власть знала об этом. Население было уверено в том, что власть будет выполнять свой долг, и доверяло власти. Выполнила власть этот долг или нет? Если нет — почему?

Во-вторых, надо выяснить, действовала советская власть самостоятельно или манипулировалась извне, планировалось её поведение кем-то вне страны или нет, действовала власть в интересах этой силы или нет?"

Зиновьев раньше всех разглядел в Горбачёве потенциального предателя: "Ещё до того, как он стал генеральным секретарём ЦК КПСС, он появился в Англии. Он отказался посетить могилу Маркса, и вместо этого отправился на приём к королеве. Меня попросили прокомментировать этот факт. Я сказал, что начинается эпоха беспрецедентного исторического предательства. Моё предчувствие меня не обмануло".

В Лондоне будущий советский лидер встретился и с премьер-министром Великобритании Маргарет Тэтчер. Примечательно, что после общения с гостем из Страны Советов у "железной леди" возникла жгучая потребность поговорить с глазу на глаз с президентом США Рональдом Рейганом, к которому она и отправилась.

Тэтчер сообщила Рейгану, что с Горбачёвым можно иметь дело. В марте 1985 года она прилетела в Москву — на похороны Константина Черненко. Повидалась с Горбачёвым, который накануне возглавил СССР и партию.

"Процесс пошёл!"

Месяц спустя на Пленуме ЦК КПСС был провозглашён курс на "ускорение социально-экономического развития страны". Он предполагал активное использование достижений науки и техники и развитие машиностроения. Политика так называемой перестройки начиналась с этого. В феврале 1986 года она получила одобрение на ХХVII съезде КПСС.

Брежневский период стали называть "застоем". У Зиновьева это словцо вызывало резкий протест. В статье "Советская контрреволюция" он напомнил: "В послевоенные годы население Советского Союза выросло на сто миллионов человек! Повысился жизненный уровень. Выросли потребности людей… В послевоенные годы (особенно в "застойные"!) буквально в десятки раз увеличилось число предприятий, учреждений, организаций, произошло усложнение общества в таких масштабах и с такой скоростью, какой никогда до этого не было в истории человечества для объединения таких огромных размеров, каким был Советский Союз. Усложнились все аспекты жизни общества: образование, культура, коммуникации, международные отношения и т. д. Естественно, назрели проблемы и возникли трудности…"

Чтобы их преодолеть, утверждал Зиновьев, "надо было идти по пути усиления и усовершенствования всего того, что в западной идеологии и пропаганде подвергалось критике и осмеянию именно потому, что это фактически работало и могло позволить Советскому Союзу преодолеть трудности. Но советские руководители и их идеологические холуи поступили как раз наоборот. Они ринулись в перестройку, гибельность которой была очевидна заранее. Перестройка развязала кризис, который стал всеобъемлющим, охватив и сферу экономики".

Про "ускорение" Горбачёв и прочие критики "застоя" уже не вспоминали. Их громкие слова так и остались словами. "Перестройщики" не смогли справиться с проблемами, многие из которых сами же и создали. Горбачёв показал себя неспособным к созидательной деятельности руководителем, что вызвало в обществе сначала разочарование, а потом растущее раздражение.

Чем хуже шли дела в стране, тем настойчивее Горбачёв искал признания на Западе. Чтобы его добиться, он был готов отказаться от геополитических завоеваний периода Второй мировой войны, оплаченных жизнями десятков миллионов советских людей.

Бывший начальник Аналитического управления КГБ СССР Николай Леонов уверен в том, что "решающую отмашку развалу советской империи дал именно Горбачёв, который поехал на сессию Генассамблеи ООН осенью 1988 года и, как всегда, одержимый идеей, чем бы ему порадовать весь остальной мир, заявил с трибуны, что СССР не собирается силой препятствовать переменам в странах Восточной Европы. После этого действительно "процесс пошёл!".

"СССР готов не считать США противником"

Горбачёв был готов идти на односторонние уступки и в вопросах разоружения. Как восприняли это на Западе?

Генри Киссинджер в книге "Дипломатия" вспоминал, как громко заявивший с трибуны ООН об одностороннем сокращении Вооружённых Сил СССР на 500 тысяч человек и 10 тысяч танков Горбачёв "добавил довольно жалобно: "Мы действительно надеемся, что Соединённые Штаты и европейцы также предпримут какие-либо шаги"… Однако односторонние сокращения подобных масштабов являются свидетельством либо признаком исключительной уверенности в себе, либо признаком исключительной слабости. На данном этапе развития уверенность в себе вряд ли была свойственна Советскому Союзу".

В первую очередь слова Киссинджера относились к Горбачёву, слабости которого проявились и в ходе переговоров на Мальте. Характеризуя поведение советского лидера, посол США в СССР Джек Мэтлок отметил: "Ему необходимо было, чтобы видели: он ведёт дела с Бушем на равных, а не как побеждённый противник".

Однако пустить пыль в глаза опытным американским политикам, больше всего уважающим силу, Горбачёву не удалось.

О содержании переговоров до сих пор известно явно недостаточно. И это не случайно. Лаконичность в освещении встречи контрастирует с высокопарными оценками, которые дали Горбачёв, Буш и их окружение. Все они настаивали на том, что главным результатом встречи стало окончание холодной войны. Хотя сегодня очевидно, что эти заявления не соответствуют действительности.

Бывший советский посол в США Анатолий Добрынин утверждал, что на Мальте Горбачёв проигнорировал директиву Политбюро ЦК КПСС, согласно которой объединение Германии допускалось только "когда оба блока — НАТО и Варшавский договор — будут распущены или объединены по взаимному согласию". Более этого, Горбачёв не только порадовал Буша заявлением, что "СССР готов больше не считать США своим противником", но и пошёл дальше, призвав американцев "стать посредником в мирных преобразованиях в Восточной Европе".

— Мы больше не считаем вас своим врагом, — сказал он Бушу. — Многое изменилось. Мы хотим вашего присутствия в Европе. Вы должны остаться в Европе. Ваше нахождение там важно для будущего этого континента. Так что не думайте, что мы добиваемся вашего ухода.

Неудивительно, что через несколько недель после Мальты администрация Буша изъявила готовность стать посредником не только между Москвой и государствами Варшавского договора, но и между Москвой и столицей Литовской ССР Вильнюсом.

Историк Матвей Полынов заметил: "Сепаратистские силы в Литве, Латвии, Эстонии, получив поддержку США после мальтийской встречи, значительно усилили свою деятельность по выходу из состава Советского Союза. В немалой степени именно поэтому Анатолий Громыко оценил мальтийские переговоры как "советский Мюнхен"… Громыко пришёл к убедительному выводу, что "на Мальте Горбачёв проиграл по всем статьям"".

Выиграть он и не стремился. А если судить по происходившим после встречи событиям (вхождению ГДР в состав ФРГ, распаду социалистического содружества и ОВД, ухудшению отношений с Кубой и т. д.), то создаётся впечатление, что Горбачёв, действуя по своему "хотению", подписал на Мальте акт о полной и безоговорочной капитуляции СССР.

"Июньское рождество" 1990 года

Ответ на вопрос, действовал ли Горбачёв в интересах США, очевиден. Американцы были поражены тем, как быстро советский лидер сдавал Западу позицию за позицией. Как признали Майкл Бешлосс и Строуб Тэлботт, американцы искали способ вознаградить Горбачёва "за готовность смириться с сохранением единой Германии в составе НАТО". А поскольку на июнь 1990 года был намечен визит Горбачёва в США, то Роберт Блэкуэлл предложил: "Встреча должна превратиться для Горбачёва в "июньское рождество"".

"Горбачёв буквально упивался своим успехом, когда толпа начала приветствовать его и аплодировать. Через переводчика он воскликнул: "Я, право, чувствую себя здесь как дома!" Это была странная, но много говорящая фраза: на родине его собственный народ не устроил бы ему такой встречи.

У Горбачёва столь велика была жажда ощущать расположение общественности и видеть доказательства своего значения на Западе, что и на следующий день он выделил четыре часа своего времени и принял поочерёдно пять наград от разных организаций…

Горбачёв, широко улыбаясь, встречал представителей каждой организации, торжественно входивших в пышный зал приёмов советского посольства; они вешали на стену свою эмблему и перед камерами советского и американского телевидения превозносили Горбачёва до небес…"

В том же 1990-м Горбачёв получил вожделенную Нобелевскую премию мира.

Следующего подарка пришлось ждать два года. В 1992 году, когда с Советским Союзом было покончено, Рейган пригласил бывшего президента СССР к себе на ранчо и подарил ковбойскую шляпу. Горбачёв пишет об этом в воспоминаниях. Комментируя это, политолог Сергей Черняховский тонко заметил, что "бывший "кесарь полумира" гордится этим до сих пор. Русские дворовые гордились, когда цари дарили им шубы со своего плеча. Ричард Третий Йорк в минуту опасности обещал отдать за коня полцарства. Этот "нобелевский лауреат" гордится тем, что выгодно обменял свою половину мира на шляпу от бывшего американского президента. Потом гости Рейгана платили по 5 тысяч долларов за фотографию бывшего генсека в шляпе техасских пастухов. Горбачёв с гордостью пишет и об этом. Не понимая, что платили — за его фото в шутовском колпаке".

В августе 1991 года через три дня после так называемого путча Зиновьев написал пророческие слова: "Теперь общепринято считать, что холодная война закончилась и что большая заслуга в этом принадлежит Горбачёву и его сподвижникам. Но при этом стараются помалкивать о том, в чём именно заключалась роль Горбачёва. Пройдут годы, и потомки оценят эту роль по достоинству, а именно — как предательство национальных интересов своей страны и своего народа. Я не знаю в истории другого такого случая предательства, который можно по масштабам и последствиям сопоставить с этим. Вторая мировая война дала немало примеров предательства такого рода, но они просто детская забава в сравнении с тем, что удалось сделать Горбачёву в мирное время. Если бы лидеры Запада назначили на пост главы государства своего собственного политика, он не смог бы нанести такой ущерб своей стране, как это сделал Горбачёв. Он действовал как опытный партийный аппаратчик, со знанием дела используя всю мощь власти, какой обладало коммунистическое государство".

Александр Зиновьев дал и ответ на поставленный им же вопрос: "Реальность советской истории после 1985 года такова, что оценка поведения советской власти как предательства по отношению к подвластному населению не вызывает никакого сомнения у объективного наблюдателя".

Полынов М.Ф. Закрытая встреча с большими последствиями. Переговоры М.С. Горбачева и Дж. Буша на Мальте в 1989 году // "Общество. Среда. Развитие" № 3 2011

Содержание переговоров лидеров двух держав М.С. Горбачева и Дж. Буша на Мальте 2–3 декабря 1989 г. до сих пор окутано завесой тайны. Этому способствовали как высказывания самих участников данной встречи, так и отсутствие документов, которые были опубликованы только в 2010 г., . и то в урезанном виде . К примеру, А.Н. Яковлев писал: «Коммунистические оппоненты Горбачева время от времени разыгрывают тезис, что на Мальте произошел некий тайный сговор между Горбачевым и Бушем. Все это выдумки. Никакого сговора не было» . Председатель КГБ СССР В.А. Крючков в свою очередь с удивлением отмечал: «Когда по своим каналам, через разведку, контрразведку мы получали материалы о состоявшихся переговорах Горбачева в Рейкьявике, на Мальте и других местах, мы поражались тематике и содержанию этих бесед. Уже тогда откровенно говори- ли о продаже ГДР. О смене политического строя в нашей стране. О коренной перестройке взаимоотношений между западными странами и СССР» . Обращает на себя внимание также и то, что М.С. Горбачев и Дж. Буш в своих мемуарах освещают эти важнейшие переговоры весьма скупо, хотя сами оценивают их результаты столь значительно, что именно по их итогам они официально провозгласили окончание «холодной войны» .

Что предшествовало встрече на Мальте, и почему она состоялась? В ноябре 1988 г. президентом США после Р. Рейгана стал Дж. Буш, внимательно следивший за происходящими процессами в Советском Союзе.

Нового президента в известной степени знали в Москве в качестве вице-президента, он возглавлял делегацию США во время похорон Брежнева, Андропова и Черненко. Во время похорон Черненко, в марте 1985 г. между только что избранным Генеральным секретарем ЦК КПСС М.С. Горбачевым и Дж. Бушем в Кремле состоялась первая встреча, в ходе которой обсуждались вопросы о переговорах в Женеве по поводу ядерных вооружений; также Буш и Шульц (государственный секретарь США) затронули вопрос о правах человека в СССР. По возвращению в США, на вопрос журналистов о том, хорошо ли для Запада то, что у Советского Союза такой лидер, как Горбачев, Буш дал весьма интересный ответ: «Все зависит от нас. Мы явно хотим перемен в Советском Союзе и перед нами человек, который их тоже хочет. Но как он их произведет, будет в известной мере зависеть от того, как мы будем с ним сотрудничать. Задача состоит не в том, чтобы помочь ему, а в том, что- бы, действуя в интересах США побудить их проводить ту политику, которую мы хотим» . Заметим, что в этих словах

была сформулирована суть американской внешней политики, ее цели и задачи в отношении СССР.

В Советском Союзе и странах Восточной Европы шли важные, можно сказать, глобальные перемены. Президенту Бушу необходимо было определенное время для того, чтобы в изменившейся ситуации выработать адекватную ей стратегию и тактику . В советско-американских отношениях возникла так называемая «пауза», которая беспокоила не только Горбачева, но практически всех западных лидеров, опасавшихся, что эта «пауза» может привести к охлаждению отношений между двумя странами и будет способствовать укреплению, по их мнению, позиции консервативных сил в СССР.

Американская пресса начала жестко критиковать новую администрацию, подозревая в намерении прервать тенденцию к улучшению отношений с СССР. СамРейган, положивший начало этой тенденции, публично выразил недовольство «паузой» .В феврале 1989 г. премьер-министр Великобритании Маргарет Тэтчер настойчиво рекомендовала госсекретарю США Дж.Бейкеру: «Не тяните. Не давайте посевамоставаться под паром. Новая американская администрация не должна снижатьтемпов сближения с Советами». Министриностранных дел Великобритании Джеффри Хау также обратился к своему коллеге Бейкеру с предложением «вернуться вигру» .

Между тем, в администрации Буша никто время не терял зря. Здесь шла интенсивная аналитическая работа. 22 сентября 1989 г. американский президент подписал секретный документ «Анализ национальной безопасности – 31», состоящий из 31 страницы (теперь этот документ не является секретным). В документе отмечалось:

«Мы вступили в переходный период, по важности не уступающий послевоенному». Соединенные Штаты должны попытаться придать «необратимый характер реформам» в Советском Союзе, избегая в то же время «необходимых сдвигов» в собственной политике. Особо подчеркивалось, что «перестройка в наших (американских – М.П .) интересах». Новый подход Горбачева «дает нам в руки рычаги воздействия, которыми 8 лет назад мы не обладали». В текст документа был включен список желательных преобразований в Советском Союзе, среди которых был и такой как «отмена монополии коммунистической партии и ликвидация полицейского государства» .

Определившись окончательно в своей политике в отношении СССР, а также учитывая радикальные перемены в Восточной Европе, Буш не счел возможным затягивать дальше встречу на высшем уровне. Горбачев также был чрезвычайно заинтересован во встрече с Бушем, поскольку без дальнейшего улучшения советско-американских отношений невозможна была политика разоружения, а, следовательно, сокращение советских военных расходов. Но не менее важным для генсека КПСС было получить одобрение его идеи строительства «общеевропейского дома», а также более подробно ознакомиться с позицией США в отношении стран Восточной

Европы. Несмотря на то, что заранее согласованной повестки дня не существовало, центральными вопросами, ставшими предметом обсуждения, были проблемы стратегических наступательных вооружений, перемены в Восточной Европе и особенно проблема объединения Германии, а также внутренние проблемы СССР .

Первоначально предполагалось, что переговоры должны проходить на советском военном корабле «Слава», а затем на американском «Белкнап», находившимися неподалеку от столицы Мальты Ла-Валетта. Но в ночь с 1 на 2 декабря разыгрался шторм (высота волн достигала 2–2,5 м) .

«После обсуждения ситуации, – .вспоминал маршал С.Ф. Ахромеев, участник мальтийской встречи, – было принято решение переговоры провести на нашем теплоходе «Максим Горький», который стоял у стенки пристани… Всего на Мальте состоялись две больших (по 4–5 часов) беседы и две более коротких – один на один» .

Характеризуя поведение М.С. Горбачева во время этих переговоров, посол США в СССР Дж. Мэтлок пишет: «Ему необходимо было, чтобы видели: он ведет дела с Бушем на равных, а не как побежденный противник» .

Уже на первой встрече, состоявшейся в 10 часов утра в формате один на один, глав- ной обсуждаемой проблемой стала Восточная Европа. Эта тема затрагивалась и в дальнейшем. Главным итогом мальтийской встречи по этому вопросу был окончательный отход Горбачева от «доктрины Брежнева». Советский лидер заверил в том, что СССР не будет вмешиваться в восточно-европейские дела: «Мы за мирные перемены, мы не хотим вмешиваться и не вмешиваемся в идущие процессы. Пусть народы сами, без вмешательства извне, решают, как им быть» . Фактически на этой встрече была решена судьба ГДР. Оба руководителя констатировали, что объединение Гер-

мании уже происходит, но Горбачева беспокоило не это, а то, что Г. Коль «суетится, действует несерьезно, неответственно», ускоряя этот процесс, тогда как нужно быть максимально внимательным, «чтобы не нанести удар по переменам, которые сейчас начались» . «Самым существенным на Мальте, – . отмечал Дж. Мэтлок, – было достижение неформального понимания в том, что касалось Восточной Европы, Германии и при- балтийских государств… Горбачев уверил президента, что сила никогда не будет применена в Восточной Европе, что он осознает необходимость вывода советских войск и что он позволит восточно-европейцам свободно избирать себе политико-экономический строй» .

По утверждению участника мальтийской встречи помощника Горбачева по международным вопросам А.С. Черняева, именно здесь в принципе был решен вопрос об объединении Германии . Между тем, как отмечал. А.Ф. Добрынин, отправляясь на Мальту, генсек имел директиву Политбюро: объединение Германии станет возможно только тогда, «когда оба блока – НАТО и Варшавский договор – будут распущены или объединены по взаимному согласию» .

Американский президент всячески поощрял и стимулировал советского руководителя в его политике по отношению к своим союзникам в этом регионе. «Прежде всего, признаюсь, что мы были потрясены стремительностью разворачивающихся перемен, – говорил Дж. Буш. Мы высоко оценили Вашу личную реакцию и реакцию Советского Союза в целом на эти динамичные и одновременно фундаментальные изменения… Хочу отдельно подчеркнуть, что Вы катализируете перемены в Европе в конструктивном плане» . Горбачев согласился с тем, что «перемены в Европе действительно носят фундаментальный характер… Мы – за общее понимание происходящего у нас с США. Констатирую, что сегодня такое общее понимание есть. Но процесс будет развиваться и хочу, чтобы это понимание не ослабевало, а, наоборот, укреплялось» .

Таким образом, на мальтийской встрече генсек КПСС заверил американского президента в том, что СССР не будет вмешиваться в события, происходящие в странах Центральной и Восточной Европы. Дж. Буш (а по сути дела, весь Запад), получив такие заверения и гарантии, открыто и тайно стали поощрять оппозиционные и

антисоветские силы в разрушении социалистических режимов в этих странах. Военное вмешательство, разумеется, исключалось, но СССР обладал другими мерами воздействия: политическими, экономическими, дипломатическими и т.д., но эти рычаги не были приведены в действие.

Много внимания уделялось на данной встрече обсуждению проблем сокращения обычных вооружений в Европе и стратегических наступательных вооружений (СНВ) между СССР и США. Буш начал с химического оружия. Предложил к приезду Горбачева в Вашингтон подготовить и там под- писать договор о сокращении имеющихся запасов данного вида оружия на 20%, а спустя 8 лет после заключения международной конвенции – до двух процентов от имеющихся к настоящему времени запасов. США могли бы отказаться от дальнейшего производства бинарного оружия после подписания конвенции о запрещении химического оружия . Горбачев в ответ заметил, что «раньше у США не было готовности прекратить производство бинарного оружия… Тут есть движение. Необходимо глобальное запрещение. К нему будем идти через двусторонние меры и определенные этапы .

По вопросу об обычных вооружениях Буш призвал «ориентироваться на под- писание соглашения о радикальных сокращениях обычных вооруженных сил в Европе в 1990 году» . Горбачев с этим согласился, отметив: «Наши подходы тут совпали. Мы готовы к активному и конструктивному сотрудничеству ради достижения поставленной цели» .

Американцы традиционно проявляли беспокойство по поводу советских мобильных баллистических ракет, они требовали их запрета. Теперь же Буш заявил, что США снимают прежние свои условия – о запрете советских МБР. Но он поставил вопрос о запрещении модернизации самых мощных советских межконтинентальных баллистических ракет СС-18 и возможном их сокращении .

Горбачев в ответ напомнил об огромном преимуществе США в крылатых ракетах морского базирования (КРМБ), сокращать которые американцы были категорически против. Горбачев предложил подготовить проект договора о сокращении СНВ к моменту их встречи в 1990 г., но «если к этому времени не будет найдено решения по КРМБ, то возникнет серьезная трудность» .

Серьезное внимание было уделено вопросам внутреннего развития Советского Союза, проблемам экономических и политических реформ. Причем надо отметить, что ни один советский руководитель не делал это в столь откровенной форме, как это сделал Горбачев. Как выше уже сказано, стратегический подход в отношении политики перестройки в Советском Союзе заключался в ее поддержке. Буш, продолжая эту линию, высоко оценивал проводимую Горбачевым политику. 2 декабря после беседы с глазу на глаз, делегации встретились в расширенном составе. Президент США заметил: «Теперь о нашем отношении к перестройке. Хотел бы сказать со всей определенностью, что полностью согласен с тем, что Вы говорили в Нью-Йорке: мир станет лучше, если перестройка увенчается успехом. Еще некоторое время тому назад в США было много сомневающихся на этот счет. Тогда в Нью-Йорке говорили, что есть элементы, которые не хотят успеха перестройки. Не могу утверждать, что в США нет такого рода элементов. Но можно со всей определенностью говорить, что серьезные, думающие люди в США подобных взглядов не поддерживают» .

Значительное место занимало рассмотрение советско-американских отношений, а также проводимой в СССР экономической реформы. Буш выступил за улучшение экономических отношений между СССР и США. Он заявил, что «моя администрация намерена предпринять шаги, направленные на приостановку действия поправки Джексона-Веника*, которая препятствует предоставлению Советскому Союзу режима «наибольшего благоприятствования» . Однако тут же Буш увязал этот вопрос с политическим условием – с необходимостью разработки и принятия в СССР закона о въезде и выезде. Только с учетом такой перспективы «мы предлагаем незамедлительно приступить к консультациям о заключении нового торгового договора» . Он также обещал отменить поправки «Стивенсона и Берда, ограничивающие возможность предоставления кредитов советской стороне» , США будут способствовать вступлению СССР в ГАТТ (сейчас ВТО – М.П. ), вначале на правах наблюдателя . Дж. Буш, а также госсекретарь США Дж. Бейкер были сторонниками радикальной экономической реформы в СССР. Нужно заметить, что они достаточно серьезно повлияли на Горбачева в этом вопросе. Об этом свидетельствует тот факт, что к концу 1989 г. правительство Н.И. Рыжкова разработало 3 варианта реформы: радикальный, умеренный и компромиссный.

Предпочтение было отдано компромиссному варианту, и он был принят в качестве правительственной программы. Однако после мальтийской встречи от него отказались в пользу радикального варианта. В мемуарах А.С. Черняева содержится даже глава под названием «От Мальты до программы “500 дней”», в которой он отмечает: «Я пришел к выводу, что то, что произошло на Мальте, сделало возможным не только появление упомянутой программы, но и позволило «выстроить» политику дальнейших преобразований в духе этой программы» .

На второй встрече двух лидеров, состоявшейся 3 декабря в формате один на один, обсуждались вопросы, касавшиеся ситуации в советской Прибалтике. Дж. Буш вспоминает: «При следующей встрече один на один я напрямую перешел к Балтике и спросил Горбачева в отношении возможности использования силы» . То, что эти вопросы были главным, подтверждает и Горбачев. «Стержнем беседы с глазу на глаз, состоявшейся после этих переговоров, – пишет Михаил Сергеевич, – была ситуация в Прибалтике» .

Необходимо обратить внимание на то, что как проблемы Восточной Европы, так и перспективы внутреннего развития СССР обсуждались в угодном для Запада направлении. Буш с некоторой долей угрозы заявил: «любые репрессивные меры (в отношении Прибалтики – М.П. ) вызовут у нас в стране обостренную реакцию, создадут проблемы, осложняющие отношения между нашими двумя странами» . Фактически Буш в ходе беседы поставил под сомнение целостность СССР. Дж. Мэтлок отмечает: «Буш напомнил Горбачеву, что Соединенные Штаты никогда не признавали захвата прибалтийских государств и не признают» , тем самым американский президент совершенно прозрачно намекнул на то, что он находится на стороне тех сил, которые борются за выход из состава Советского Союза. Генсек КПСС вместо того, чтобы дать Дж. Бушу достойную отповедь, пустился в пространные разъяснения о том, какая ситуация сложилась в национальном вопросе в СССР, в том числе и в Прибалтике: «Я разъяснил президенту специфику ситуации, возникшей в Советском Союзе» . Буш в этом вопросе добился от Горбачева главного – предостерег от использования насильственных методов в борьбе с сепаратистами. Помощник национальной безопасности президента США Брент Скоукрофт, член американской делегации на мальтийской встрече, отмечал, что Горбачев заверил Буша в том, что «ограничится в этом вопросе только ненасильственными методами» . Таким образом, Горбачев и Буш тогда заключили тайное устноесоглашение по прибалтийским республикам: генсек обязался избегать насильственных действий, а Буш обещание «не создавать больших проблем» для Горбачева в связи с ситуацией в этих республиках.

Сепаратистские силы в Литве, Латвии, Эстонии, получив поддержку США после мальтийской встречи, значительно усилили свою деятельность по выходу из состава Советского Союза. В немалой степени именно поэтому Анатолий Громыко оценил мальтийские переговоры как «советский Мюнхен» .

Мальтийскую встречу критически оценивают не только многие исследователи и дипломаты, но и некоторые ее участники. Анализируя итоги этих переговоров, член советской делегации маршал СССР. С.Ф. Ахромеев писал о том, что от них тогда выиграли больше американцы. Ход переговоров наводил на мысль, что соотношение сил США и СССР изменилось в пользу США. Встреча и переговоры на Мальтебыли, по его мнению, первыми, в которых Советский Союз выступал уже с очевидно ослабленными позициями . Анатолий Громыко пришел к убедительному выводу, что «на Мальте Горбачев проиграл по всем статьям» .

В заключение отметим, что встреча на Мальте привела к улучшению советско-американских отношений. Ее результатом стало также резкое снижение противостояния в холодной войне. Лидеры двух сверхдержав стали согласовывать свои позиции по важнейшим вопросам мировой политики.

Однако снижение конфронтации в значительной мере произошло из-за уступчивости советского лидера. Давление Запада на Советский Союз стало снижаться, но это было связано не с его миролюбивым отношением к нашей стране, а с тем, что общий ход событий в СССР устраивал Запад, именно поэтому Горбачев получил со стороны западных лидеров всемерную поддержку.

*С тех пор прошло более 20 лет, нет уже Советского Союза, но поправки Джексона-Веника, запрещающие продавать России современные технологии, до сих пор не отменены. Всякий раз, когда возникает речь об этом, со стороны США выдвигаются те или иные политические требования к России.

Список литературы:

Ахромеев С.Ф., Корниенко Г.М. Глазами маршала и дипломата. Критический взгляд на внешнюю политику СССР до и после 1985 года. – М.: Междунар. отношения, 1992. – 318 с.

Бешлосс М., Тэлбот С. На самом высоком уровне. Закулисная история окончания «холодной войны». – М.: Все для Вас, 1994. – 398 с.

Буш Дж., Скоукрофт Б. Мир стал другим / Пер. с англ. – М.: Междунар. отношения, 2004. – 504 с.

Горбачев М.С. Жизнь и реформы. Т.2. – М.: Новости, 1995. – 656 с.

Громыко Анат.А. Андрей Громыко. В лабиринтах Кремля. Воспоминания и размышления сына. – М.: Автор, 1997. – 256 с.

Десять лет, которые потрясли… 1991–2000. – М.: Вагриус, 2002. – 224 с.

Добрынин А.Ф. Сугубо доверительно. Посол в Вашингтоне при шести президентах США (1962–1986 гг.). – М.: Междунар. отношения, 1996. – 712 с.

Из беседы с Бушем (один на один) Мальта, 2 декабря 1989 года / Отвечая на вызов времени. Внешняя политика перестройки: документальные свидетельства. По записям бесед М.С.Горбачева с зарубежными деятелями и другим материалам. – М.: Весь Мир, 2010. – С. 234–236.

Из беседы с Джорджем Бушем (в расширенном составе). Мальта, 2 декабря 1989 года / Отвечая на вызов времени. Внешняя политика перестройки: документальные свидетельства. По записям бесед М.С.Горбачева с зарубежными деятелями и другим материалам. – М.: Весь Мир, 2010. – С. 236–242.

Из беседы с Джорджем Бушем (в составе делегаций) Мальта, 3 декабря 1989 года / Отвечая на вызов времени. Внешняя политика перестройки: документальные свидетельства. По записям бесед М.С.Горбачева с зарубежными деятелями и другим материалам. – М.: Весь Мир, 2010. – С. 243–248.

Из беседы с Бушем (один на один). Мальта. 2 декабря 1989 г. / Отвечая на вызов времени. Внешняя политика перестройки: документальные свидетельства. По записям бесед М.С.Горбачева с зарубежными деятелями и другим материалам. – М.: Весь Мир, 2010. – С. 248–249.

Михаил Горбачев и германский вопрос / Сб. документов. 1986–1991 гг. – М.: Весь Мир, 2006. – 670 с.

Мэтлок Дж. Смерть империи. Взгляд американского посла на распад Советского Союза / Пер. с англ. – М.: Рудомино, 2003. – 579 с.

Отвечая на вызов времени. Внешняя политика перестройки: документальные свидетельства. По записям бесед М.С. Горбачева с зарубежными деятелями и другим материалам. – М.: Весь Мир, 2010. – 944 с

Полынов М.Ф. Внешняя политика СССР в период перестройки 1985–1991 гг. – М.: Изд-во СПбГУ,2001. – 64 с.

Системная история международных отношений / Под ред. А.Д. Богатурова. Т. 2. – М.: Культурная революция, 2007. – 717 с.

Черняев А.С. Шесть лет с Горбачевым. По дневниковым записям. – М.: Издательская группа «Прогресс», 1993. – 528 с.

Черняев А.С. Горбачев-Буш. Встреча на Мальте в 1989 году // Новая и новейшая история. – 2001, № 3. – С. 117–130.

Яковлев А.Н. Сумерки. – М.: Материк, 2005. – 672 с.