Новый завет. биограия иисуса. непорочное зачатие. Непорочное зачатие марии и биологический отец иисуса Правда о зачатии иисуса христа

Рождение Иисуса окутано тайной и загадкой, обросло домыслами и мифами. Одни считали Иисуса Богом от самых первых Своих дней и верили в Его совершенно уникальное рождение (В Православии даже существует утверждение, что Богородица якобы родила младенца Иисуса совсем уж необычно - плод вышел сбоку через стенку тела чудесным образом! Именно поэтому по Рождестве Она и пребывала Девой.). Другие - что Он был рожден нормальным образом - от мужчины и женщины, а только потом, во время крещения, стал Богом-Сыном. Третьи - что Он был рожден естественным образом и был человеком по своей сути, хотя, безусловно, очень харизматичным и гениальным.
Из четырех евангелистов лишь Иоанн был участником и очевидцем событий, произошедших в Палестине в конце первой трети 1-го века н.э. (если автор евангелия действительно он, а не его ученики), о которых повествует лично. Но Иоанн, дабы не выдумывать и не привносить в свое повествование противоречивые слухи, опускает период жизни Иисуса от рождения до примерно 29 лет и описывает Его служение только с момента крещения (это событие у него отображено косвенно - Иоанн 1:26-33). Вполне возможно, что Иоанн, как любимый ученик Иисуса, знал правду о рождении своего учителя, однако он совершенно не акцентирует на этом свое внимание вследствие различных возможных причин.

Одной из них может быть абсолютная естественность рождения Иисуса, безо всяких там чудес и внешних знамений, иначе Иоанн обязательно об этом написал бы. Другой причиной столь странного умолчания может быть упорное нежелание автора четвертого евангелия акцентировать внимание будущих последователей Христа на внешних проявлениях и атрибутах Его Личности. Ведь это могло существенно навредить восприятию самого Учения.
Другие же евангелисты описывают события, связанные с рождением Мессии в деталях и подробностях, существенно отличающихся друг от друга.

Так Матфей (Мат. 2:1 - сравни с Мат. 13:54) и Лука (Лук. 2:1-16) рассказывают нам о том, что место рождения Иисуса - Вифлеем. А евангелия от Марка и Иоанна называют Его Иисусом из Назарета (Мар. 1:9, 6:1, Иоанн 1:45). Стремление перенести рождение в Вифлеем вполне понятно - сам царь Давид родился в этом городке, а ожидаемый Мессия должен быть из рода Давидова (Мих. 5:2, Мат. 2:5-6, 22:42, Мар. 12:35, Лук. 1:32, Иоанн 7:42). Но в связи с этим возникает закономерный вопрос: "Неужели истинный потомок Давида не мог родиться в каком-нибудь другом городе?" Значит, перенесение рождения Иисуса из Назарета в Вифлеем было необходимо только для искусственного подчеркивания и усиления связи между Ним и Его далеким, но очень именитым предком.
Особенное внимание в Евангелиях от Матфея и от Луки уделяется родословным Иисуса. Матфей прослеживает генеалогию Иисуса до Авраама (Мат. 1:1-16), а Лука - до самого Бога (Лук. 3:23-38). Существенным при их рассмотрении является то, что они содержат значительные расхождения. Так у Матфея от Авраама до Иисуса проходит всего 42 поколения, а у Луки - целых 55. Но основные расхождения содержатся в именах предков. Даже дед Иисуса по отцу Иосифу у Матфея - Иаков (Мат. 1:16), а у Луки - Илия (Лук. 3:23). Если имеются столь явные расхождения в родословных на этом этапе, то можно ли утверждать о достоверности более глубоких корней Иисуса? Кроме того, от Давида до рождения Иисуса прошло более тысячи лет. За это время прошло больше тридцати поколений (!) и наследником царя Давида, в принципе, мог считать себя едва ли не каждый второй житель страны, если бы смог проследить свою родословную на тысячу лет назад!

"Неточности и противоречия, встречающиеся в его родословных, заставляют думать, что они составляют результат работы народной мысли в различных местах и что ни одна из них не была санкционирована Иисусом. Сам, лично, он никогда не называл себя сыном Давидовым. Ученики его, как люди менее просвещенные, иногда преувеличивали то, что он говорил о самом себе; чаще всего он и не знал ничего об этих преувеличениях. Прибавим еще к этому, что в течение первых трех веков значительные фракции христианства упорно отрицали царское происхождение Иисуса и достоверность его родословных" (Э.Ренан, "Жизнь Иисуса", гл. 15).

Но даже не так значительны сами расхождения в родословных, как то, что они вообще не имеют ни малейшего смысла! Ведь по всем церковным канонам мать Иисуса Мария зачала от Святого Духа и настоящим отцом Его был Бог-Отец, а не Иосиф, муж Марии!
Вывод из всего этого может следовать только один: даже если родословные, приводимые Матфеем и Лукой, придуманы (или, по крайней мере, одна из них), то авторы евангелий, как и их современники, ничуть не сомневались в фактическом отцовстве Иосифа из рода Давидова.
Если Иисус - ожидаемый и предсказанный пророками Мессия, то именно такие генеалогические корни он и должен был иметь. Но в таком случае сам факт непорочного зачатия как таковой должен быть исключен навсегда из христианских догматов, потому, что он противоречит теории наследственности престола царя Давида. Если же Иисус - Сын Божий, зачатый от Святого Духа, то Он - не может быть Мессией, так как не происходит из рода Давида!
Могут, конечно же, последовать возражения, что Иисус на самом деле есть Сын Божий, так как его родословная до самого Отца Небесного проходит через Давида, Авраама, Моисея и Адама. Да, это чистая правда. Как правда и то, что у любого человека, живущего на земле, самым далеким предком (если верить библейской книге Бытия) является тот же самый первый человек Адам, созданный Богом в шестой день Своего творения Вселенной. Но тогда получается, что каждый человек на Земле может на полном основании считать себя сыном Божиим и у Иисуса в этом отношении нет перед ним никакого преимущества!

У Матфея волхвы приходят по путеводной звезде к яслям Иисуса только через некоторое время (дни или недели, так как им необходимо было дойти до места). Ирод выведывает у них время появления звезды "и, послав их в Вифлеем, сказал: пойдите, тщательно разведайте о Младенце и, когда найдете, известите меня, чтобы и мне пойти поклониться Ему" (Мат. 2:8). Возникает логичный вопрос - зачем выведывать то, о чем и без того знают очень многие люди, идущие поклониться божественному младенцу?
"Тогда Ирод, увидев себя осмеянным волхвами, весьма разгневался, и послал избить всех младенцев в Вифлееме и во всех пределах его, от двух лет и ниже, по времени, которое выведал от волхвов" (Мат. 2:16). Выходит, что около двух лет Иисуса и Его родителей никто совершенно не преследовал. Очень многие за это время могли узнать местонахождение Иисуса. Тем более странно выглядит сам факт "избиения младенцев". Зачем, спрашивается, устраивать кровавое побоище и навлекать на себя гнев народа, который и так не питает особенной любви к своему правителю (а нахождение Ирода на троне было весьма шатким и не совсем законным), если можно устроить все тихо и не привлекая внимания? Впрочем, историк Иосиф Флавий, мягко говоря, недолюбливавший тирана, наверняка, не преминул бы обвинить Ирода в чудовищных злодеяниях, однако он вообще не упоминает об этой чудовищной трагедии!
Лука о волхвах ничего не говорит, зато упоминает то, что пастухи приходят к яслям Иисуса в ночь рождения по очень туманному знаку Ангела Господня: "вы найдете Младенца в пеленах, лежащего в яслях" (Лук. 2:12). Несмотря на это они находят младенца всего лишь через несколько часов после рождения!

Матфей повествует о том, что после ухода волхвов Иосифу явился Ангел Господень и сказал: "встань, возьми Младенца и Матерь Его и беги в Египет, и будь там, доколе не скажу тебе, ибо Ирод хочет искать Младенца, чтобы погубить Его" (Мат. 2:13). Согласно автору первого Евангелия Иосиф "там был до смерти Ирода" (Мат. 2:15).
А Лука утверждает, что Иисуса "когда исполнились дни очищения их по закону Моисееву, принесли Его в Иерусалим, чтобы представить пред Господа" (Лук. 2:22). О таком значимом событии в жизни святого семейства, как бегство в Египет, у Луки нет ни слова.
Скорее всего, тема бегства в Египет была введена Матфеем в свое повествование тоже только для того, чтобы в который раз подчеркнуть мессианство Иисуса. Об это он сам проговаривается, когда пишет: ":да сбудется реченное Господом через пророка, который говорит: из Египта воззвал Я Сына Моего" (Мат. 2:15).
По словам Э.Ренана Евангелие от Луки - менее всего достоверно и скомпилировано из других (я же считаю таковым евангелие от Матфея), включает свободные трактовки и грешит многими "неточностями" от описания храма и географических названий до чудес Иисуса. Лука приписывает Иисусу исполнение всех иудейских обрядов и слова, явно хорошо отредактированные и опоэтизированные (в частности, об Иерусалиме - Лук. 13:34, 21:8-36).

"Очевидно, что Евангелия отчасти легендарны, так как они полны чудес и сверхъестественного; но есть легенда и легенда. Никто не подвергает сомнению главные факты жизни Франциска Ассизского, хотя сверхъестественное встречается в его жизнеописании на каждом шагу. Наоборот, никто не дает веры "жизни Аполлония Тианского", так как она была написана много лет спустя после того, как жил этот герой, и притом в виде настоящего романа. В какую эпоху, чьими руками, при каких условиях были редактированы Евангелия? В этом и заключается главный вопрос, от решения которого зависит мнение о степени их достоверности" (Э.Ренан, "Жизнь Иисуса", Введение). Кроме того, "значение идеалов Христа, Будды и Кришны ни в коей мере не умаляется никаким недостатком исторических данных и никакой недостаточностью доказательств подлинности писаний. Многие из переданных нам повествований в историческом отношении могут быть неверными, но с этической и жизненной точки зрения они верны. Произошло ли данное событие в физической жизни данного учителя или нет, особого значения не имеет: воздействие такого идеального характера на свое окружение всегда оказывается глубоко правильным. Священные писания и представляют духовные факты, независимо от того, истинны ли исторически сами физические события или нет" (А.Безант, "Исследование сознания", ч. 2, гл. 3, п. 3).
Отмечу лишь, что евреи были испокон веков гонимым отовсюду народом. Об их варварствах столетиями ходили легенды. Но Иисус не только рождается в недрах именно этого народа, но и в городе, по-видимому, не пользующемся доброй славой даже у самих иудеев. Ведь когда один из учеников Иисуса Филипп находит некоего Нафанаила и сообщает тому, что их учитель из Назарета - Мессия, получает ответ: "из Назарета может ли быть что доброе?" (Иоанн 1:46).

Так ли вообще важно стопроцентное установление отцовства Сына Человеческого? Во-первых, это совершенно нереально ни подтвердить, ни опровергнуть. Это, опять-таки, вопрос только веры. Каждый исповедует то, что ему ближе. Что даст, если вдруг окажется, что биологическим отцом Иисуса есть не Святой Дух (хотя я совершенно не представляю, как это вообще может быть), а муж Марии Иосиф? Неужели Учение Христа от этого станет хуже или менее великим и важным?
Так была ли девой Мария, мать Иисуса и жена Иосифа из Назарета? Можно ли это утверждение считать фактом?
Факт - это то, что можно проверить документально, о чем свидетельствуют очевидцы и современники события. Истина же - категория совершенно другого уровня сознания. Истина не только не требует доказательства, она не может быть доказана в принципе. Это - аксиома, которая принимается даже не на веру. Она принимается безо всяких оговорок и условий. Истина - это само основание оснований.
Каждый факт может сколь угодно близко приближать нас к познанию истины, но даже вся совокупность фактов никогда не сможет стать истиной. Истина для фактов практически недостижима.

Получается, что абсолютный скептик никогда не сможет познать абсолютную истину - ему всегда будет недоставать доказательств!
Только положившись на нечто высшее - умение разбираться в людях, интуицию, божественное откровение, доверие, веру и любовь, т.е. все то, что по своей природе не может иметь документального подтверждения, человек имеет возможность познания Истины.
"Иисус рожден от девственницы - но это не реальный факт. Безусловно, это истина: он родился от необычайно невинной матери. Он рожден матерью, любовь которой была всепоглощающей - а любовь девственна, любовь всегда девственна" (Ошо, "Философия переннис").
Утверждение, что Мария зачала от Святого Духа, а не от Бога-Отца (Мат. 1:18) есть, к тому же, одним из слабых мест, куда бьют критики христианства. Ну, как же - Бог-Сын рожден от Святого Духа, а не Бога-Отца!
Налицо явное противоречие, если исходить из роли каждой ипостаси Троицы. Но это противоречие исчезает, когда приходим к выводу, что физическое тело Иисус получил от своих земных родителей - отца (неважно, кто им был на самом деле) и матери, а душу, дух - от Бога-Отца (одним из качеств Которого есть Святой Дух).
Вспомните, что дух, согласно Библии - это нечто (или некто), чьим свойством есть знания: "Ибо кто из человеков знает, что в человеке, кроме духа человеческого, живущего в нем? Так и Божьего никто не знает, кроме Духа Божия" (1 Кор. 2:11). "Дух Божий" - в одном из своих значений - это сами знания Бога, великие и неограниченные человеческим сознанием.

Многих при чтении Библии, наверное, поражало то, что в великую миссию Иисуса не верили Его современники - те люди, с которыми Он общался непосредственно, те, которые присутствовали лично на Его проповедях и перед которыми Он творил великие чудеса.
Апостол Иоанн, самый молодой и самый любимый ученик Иисуса Христа упоминает в своем евангелии одну интересную деталь: "Приближался праздник Иудейский - поставление кущей. Тогда братья Его сказали Ему: выйди отсюда и пойди в Иудею, чтобы и ученики Твои видели дела, которые Ты делаешь. Ибо никто не делает чего-либо втайне, и ищет сам быть известным. Если Ты творишь такие дела, то яви Себя миру. Ибо и братья Его не веровали в Него" (Иоанн 7:2-5).
В Иисуса не верили даже родные братья, знавшие Его с самого рождения! Кроме того, они даже однажды посчитали Его сумасшедшим, когда услышали то, о чем Он говорит: "И, услышав, ближние Его пошли взять Его, ибо говорили, что Он вышел из себя" (Мар. 3:21).
Пусть Иисуса очень мало знал народ и не верил в Его божественность и необыкновенную силу. Но ведь ближайшие родственники должны были знать о великой миссии Иисуса! Великие чудеса вроде непорочного зачатия, явления ангелов, поклонения десятков и сотен людей младенцу Иисусу: Его родная мать Мария присутствовала во время чуда превращения воды в вино (Иоанн 2:1-11). А потом были еще чудеса, много чудес... Они не могли не знать о Его власти над материей и жизнью на земле. Ведь это, если верить авторам евангелий, все было! Как же они могут сомневаться в Его крайней исключительности и божественности? Как могли Иосиф и Мария удивляться сказанному Симеоном-богоприимцем, признавшем во младенце Иисусе обетованного Мессию (Лук. 2:25-35)?
А может быть, все было несколько иначе? Может быть, Его детство прошло совершенно нормальным образом, непримечательно и спокойно, как и у многих тысяч других небогатых галилейских детей.

Ведь даже хоронят Иисуса совершенно посторонние люди - некто Иосиф из Аримафеи. Один из многих безвестных учеников Его, "придя к Пилату, просил тела Иисусова. Тогда Пилат приказал отдать тело; и, взяв тело, Иосиф обвил его чистою плащаницею и положил его в новом своем гробе, который высек он в скале; и, привалив большой камень к двери гроба, удалился" (Мат. 27:58-60).
Его родственники могли совершенно никого не боясь забрать тело казненного Иисуса, но они не сделали этого!
Не означает ли это то, что всю эту эйфорию вокруг земной жизни Иисуса Христа и Его проповеднической деятельности придумали гораздо позже - при написании евангелий, а на самом деле все было более скромно и неприметно?

Ведь даже сам святой Августин, прекрасно осознавая ситуацию вокруг новозаветных писаний, однажды воскликнул: "Я бы тоже не верил евангелиям, если б мне не повелевал авторитет церкви"!
Цельс в своем полемическом трактате "Правдивое слово", вышедшем в 178 году, писал: "Что касается матери Иисуса, Марии, то она никогда не сознавала, что породила неземное существо, сына божьего. Напротив, христиане забыли вычеркнуть из евангелий фразу о том, что Мария считала Иисуса безумцем и вместе с другими членами семьи пыталась его пленить и изолировать от окружающих: Надлежит, отбросив все узы силлогизмов, вполне довериться интуиции как единственному остающемуся у нас пути".
Следует помнить, что лишь с 431 года, когда состоялся Ефесский собор, мать Иисуса Марию стали именовать не иначе как Богородицей (греч. Theotokos).

"В Новом Завете Мария ни в коем случае не стоит выше уровня ординарного человека. По мере развития христологии представления о Марии приобретают видное и чрезвычайно усилившееся значение. Чем больше фигура исторического, человечного Иисуса отступает в пользу предсущего Бога Сына, тем больше Мария обожествляется. Хотя, по Новому Завету, Мария в своем браке с Иосифом продолжала рожать детей, Епифаний оспаривает эту точку зрения как еретическую и фривольную. В ходе несторианской полемики было, наконец, в 431 году принято направленное против Нестория решение, что Мария была не только матерью Христа, но также и матерью Бога, а в конце четвертого столетия возник культ Марии и к ней обращались с молитвами. Приблизительно в то же время скульптурные изображения Марии также начали играть большую и все усиливающуюся роль. В последующие столетия все большее значение придавалось матери Бога и ее почитание стало более пышным и более общего характера. Для поклонения ей сооружались алтари, повсеместно выставлялись ее изображения. Из получателя благодати она превратилась в дарителя благодати. Мария с младенцем Иисусом стала символом католического средневековья" (Э.Фромм, "Догмат о Христе").
Множество столь явных и недвусмысленных противоречий и сомнительных фактов, которыми пестрит жизнеописание Иисуса, бросают тень на личность Самого Христа. Если бы официальная церковь попыталась сама разобраться, как следует в том, что есть истина, а что вымысел в истории с Иисусом и оставила бы только то, что является бесспорным фактом, то тем самым были пресечены любые спекуляции и злобные выпады противников величайшего Учения, прошедшего испытания веками!
"В Новом Завете имеются внутренние свидетельства, что некоторые части его исходят от выдающегося человека, а остальные части являются творением весьма посредственных умов. Эти части так же легко выделить, как собирать алмазы в грязи" (Томас Джефферсон в письме Джону Адамсу, 1814 г.).

Апостол Павел, лично не знавший Иисуса Христа, но принявший сам дух Его учения, так говорит об Учителе: "родился от семени Давидова по плоти и открылся Сыном Божиим в силе, по духу святыни, через воскресение из мертвых" (Рим. 1:3-4).
Характерно, что о необычном зачатии повествуют только Матфей (Мат. 1:18) и Лука (Лук. 1:26-38). Евангелисты Марк и Иоанн, а также другой апостол - Павел, писавший где-то между 48 и 64 годами н.э., об этом вообще не упоминают. Странно, не правда ли, если учесть, что случай с непорочным зачатием более чем уникален?
Тем не менее, несмотря на всю порой слишком бурную критику "непорочного зачатия" буду утверждать абсолютно искренне - оно, несомненно, имело место. Но совершенно в другом смысле.
"Непорочный" - подразумевается "без греха", а "непорочное зачатие" - значит "зачатие без греха". Но ведь, "что Бог очистил, того ты не почитай нечистым" (Деяния 10:15). А Бог и есть Любовь! Значит каждый, зачатый в браке, освященном Любовью, не есть плодом греха. А православная церковь почитает мать Марию, как "честнейшую из Херувимов и славнейшую из Серафимов", т.е. свободную ото всяких пороков. Иисус был зачат в Любви и поэтому зачатие это было освящено Самим Богом и не может нести на себе печать порока!

"Царственная Дева, облеченная истинной славой и достоинством, не нуждается еще в какой-то ложной славе"
Бернард Клервоскин. Ad canonicos Lugdunenses, de conceptione s. Mariae.

Некоторые люди, обманываясь сходством словесных выражений или ложной ассоциацией идей, смешивают учение Римской Церкви о непорочном зачатии Марии с догматом о девственном зачатии нашего Господа Иисуса Христа. Первое из этих учений, представляя собой нововведение римского католицизма, относится к рождению Самой Пресвятой Девы, тогда как второе, общее сокровище христианской веры, касается Рождества нашего Господа Иисуса Христа, "нас ради человек и нашего ради спасения сшедшего с небес и воплотившагося от Духа Свята и Марии Девы и вочеловечшася".

Учение о непорочном зачатии берет свое начало в том особом почитании, которое некоторые духовные круги отделившегося Запада стали воздавать Пресвятой Деве с конца XIII в. Оно было провозглашено "богооткровенной истиной" 8 декабря 1854 г. папой Пием IX motu proprio (без созыва Собора). Этот новый догмат был принят с намерением прославить Пресвятую Деву, Которая как орудие воплощения нашего Господа становится Соучастницей нашего искупления. По этому учению Она якобы пользуется особой привилегией - быть неподверженной первородному греху с момента Своего зачатия Ее родителями Иоакимом и Анной. Эта особая благодать, которая соделала Ее, так сказать, как бы искупленной до подвига искупления, Ей якобы была дарована в предвидении будущей заслуги Ее Сына. Для того чтобы воплотиться и стать "совершенным человеком", Божественное Слово нуждалось в совершенной природе, не зараженной грехом; надо было, следовательно, чтобы сосуд, из которого Он воспринимал Свое человечество, был чист от всякой скверны, заранее очищен. Отсюда, по мнению римских богословов, вытекает необходимость даровать Пресвятой Деве, хотя и зачатой естественным путем, как и всякое человеческое создание, особую привилегию, поставив Ее вне потомства Адамова и освободив от первородной вины, общей для всего человеческого рода. В самом деле, согласно новому римскому догмату, Пресвятая Дева якобы приобщилась уже от утробы матери к состоянию первого человека до грехопадения.

Православная Церковь, которая всегда воздавала Божией Матери особое почитание, превознося Ее выше небесных духов - "честнейшую херувим и славнейшую без сравнения серафим",- никогда не допускала,- по крайней мере, в том значении, которое этому придает Римская Церковь,- догмата о непорочном зачатии. Определение "привилегия, дарованная Пресвятой Деве ввиду будущей заслуги Ее Сына" противно духу православного христианства; оно не может принять этот крайний юридизм, который стирает действительный характер подвига нашего искупления и видит в нем только лишь отвлеченную заслугу Христа, вменяемую человеческому лицу до страдания и воскресения Христова, даже до Его воплощения, и это по особому Божиему произволению. Если Пресвятая Дева могла пользоваться последствиями искупления до искупительного подвига Христова, то не видно, почему бы эта привилегия не могла быть распространена и на других людей, например на весь род Христов, на все то потомство Адамово, которое способствовало из поколения в поколение приготовлению человеческой природы к тому, чтобы она затем была воспринята Словом в утробе Марии. В самом деле, это было бы логично и соответствовало бы нашему представлению о благости Божией, однако абсурдность подобного предположения совершенно очевидна: человечество пользуется своего рода "судебным постановлением об отсутствии состава преступления", несмотря на свое грехопадение, спасается заранее и все же ожидает подвига своего спасения от Христа. То, что кажется абсурдным по отношению ко всему человечеству, жившему до Христа, не менее абсурдно, когда речь идет об одном человеке. Эта бессмыслица становится в таком случае еще более очевидной: дабы подвиг искупления мог совершиться для всего человечества, нужно было, чтобы он предварительно совершился для одного его члена. Иначе говоря, для того чтобы искупление имело место, нужно было, чтобы оно уже существовало, чтобы кто-то заранее воспользовался его плодами.

Нам, конечно, могут возразить, что это законно, когда речь, идет о таком исключительном создании, как Пресвятая Дева, Которой было предназначено послужить орудием для воплощения и тем самым для искупления. В некоторой мере это правильно: Дева, беспорочно родившая Слово, истинного Бога и истинного Человека, не была обыкновенным созданием. Но можно ли Ее полностью отделить, с момента Ее зачатия Иоакимом и Анной, от остальной части потомства Адамова? Изолируя Ее таким образом, не подвергаемся ли мы риску обесценить всю историю человечества до Христа, уничтожить само значение Ветхого Завета, который был мессианским ожиданием постепенным приготовлением человечества к воплощению Слова? Действительно, если воплощение было обусловлено только лишь привилегией, дарованной Пресвятой Деве "ввиду будущей заслуги Ее Сына", то пришествие Мессии в мир могло совершиться в любой другой момент человеческой истории; в любой момент Бог особым произволением, зависящим только от Его Божественной воли, мог создать непорочное орудие Своего воплощения, не считаясь с человеческой свободой в судьбах падшего мира. Однако история Ветхого Завета нас учит другому: добровольная жертва Авраама, страдание Иова, подвиги пророков, наконец, вся история избранного народа с его взлетами и падениями не являются только собранием прообразов Христа, но также и непрестанным испытанием человеческой свободы, отвечающей на Божественный призыв, предоставляющей Богу в этом медленном и трудном продвижении человеческие условия, необходимые для выполнения Его обетования.

Вся библейская история раскрывается, таким образом, как приуготовление человечества к воплощению, к той "полноте времен", когда ангел был послан приветствовать Марию и получить из Ее уст согласие человечества на то, чтобы Слово стало плотию: "Се раба Господня: буди Мне по глаголу твоему".

Византийский богослов XIV в. Николай Кавасила в поучении на Благовещение говорит: "Благовещение было не только подвигом Отца, Его Силы и Его Духа, но также и подвигом воли и веры Пресвятой Девы. Без согласия Пренепорочной, без участия Ее веры это намерение было бы столь же неосуществимо, как и без вмешательства Самих трех Божественных Лиц. Только лишь после того, как Бог Ее научил и убедил, Он Ее берет Себе в Матери и заимствует у Нее плоть, которую Она желает Ему предоставить. Точно так же, как Он добровольно воплощался, желал Он, чтобы и Матерь Его свободно и по Своему полному желанию Его родила" .

Если бы Пресвятая Дева была изолирована от остальной части человечества привилегией Бога, даровавшего Ей заранее состояние человека до грехопадения, то Ее свободное согласие на Божественную волю, Ее ответ архангелу Гавриилу утеряли бы свою историческую связь с другими актами, способствовавшими на протяжении веков приуготовлению человечества к пришествию Мессии; тогда была бы разорвана преемственность святости Ветхого Завета, накоплявшаяся из поколения в поколение, чтобы завершиться, наконец, в лице Марии, Пречистой Девы, смиренное послушание Которой должно было переступить последний порог, который с человеческой стороны делал возможным подвиг нашего спасения. Догмат о непорочном зачатии, как он сформулирован Римской Церковью, разрывает ту святую преемственность "праведных праотцев Божиих", которая находит свой конечный предел в "Ессе ancil-la Domini" . История Израиля теряет свой собственный смысл, человеческая свобода лишается всего своего значения, и само пришествие Христа, которое якобы произошло в силу самопроизвольного решения Божия, приобретает характер появления "deus ex machina", врывающегося в человеческую историю. Таковы плоды искусственного и отвлеченного учения, которое, желая прославить Пресвятую Деву, лишает Ее внутренней глубокой связи с человечеством и, даруя Ей привилегию быть свободной от первородного греха с момента Своего зачатия, странным образом уменьшает значение Ее послушания Божественному Благовестию в день Благовещения.

Православная Церковь отвергает римско-католическое истолкование непорочного зачатия. Однако она прославляет Пресвятую Деву, величая Ее "Пренепорочной", "Нескверной", "Пречистой". Святой Ефрем Сирии (IV в.) даже говорит: "Ты, Господи, како и Матерь Твоя, едино святы есте, Ты бо еси кроме порока и Матерь Твоя кроме греха". Но как же это возможно вне юридических рамок (привилегия исключения) догмата о непорочном зачатии?

Прежде всего нужно делать различие между первородным грехом как виной перед Богом, общей для всего человечества, начиная с Адама, и тем же грехом, силою зла, проявляющегося в природе падшего человечества; точно так же нужно делать различие между общей для всего человечества природой и лицом, присущим каждому человеку в отдельности. Лично Пресвятая Дева была чужда какого-либо порока, какого-либо греха, но по Своей природе Она несла вместе со всеми потомками Адама ответственность за первородный грех. Это предполагает, что грех как сила зла, не проявлялся в естестве избранной Девы, постепенно очищенном на протяжении поколений Ее праведных праотцев и охранявшемся благодатью с момента Ее зачатия.

Пресвятая Дева охранялась от всякой скверны, но Она не была освобождена от ответственности за вину Адама, которая могла быть упразднена в падшем человечестве только лишь Божественным Лицом Слова.

Священное Писание нам приводит другие примеры Божественной помощи и освящения от утробы матери: Давид , Иеремия , наконец, Иоанн Креститель (Лк.1,41). В этом-то значении Православная Церковь празднует с древних времен день зачатия Пресвятой Девы (9 декабря ст.ст.), как она празднует также зачатие святого Иоанна Крестителя (23 сентября). Нужно отметить по этому поводу, что римский догмат устанавливает в том, что касается зачатия Пресвятой Девы Иоакимом и Анной, различие между "активным зачатием" и "пассивным зачатием": первое из них есть естественный, плотский акт, акт родителей, которые зачинают, а второе является только последствием супружеского союза; характер "непорочного зачатия" относится только к пассивному аспекту зачатия Пресвятой Девы.

Православная Церковь, чуждая этого отвращения к тому, что относится к плотской природе, не знает искусственного различия между "активным зачатием" и "пассивным зачатием". Прославляя зачатие Рождества Пресвятой Девы и святого Иоанна Крестителя, она свидетельствует о чудесном характере этих рождений, она почитает целомудренный союз родителей, в то же самое время как и святость их плодов. Для Пресвятой Девы, как и для Иоанна Крестителя, эта святость не заключается в какой-то абстрактной привилегии невиновности, а в реальном изменении человеческой природы, постепенно очищенной и возвышенной благодатью в предшествовавших поколениях. Это непрестанное возвышение нашей природы, предназначенной стать природой воплотившегося Сына Божия, продолжается и в жизни Марии; праздником Введения во храм Пресвятой Богородицы (21 ноября) Предание свидетельствует об этом непрерывном Ее освящении, об этом охранении Ее Божественной благодатью от всякой скверны греха. Освящение Пресвятой Девы завершается в момент Благовещения, когда Дух Святой соделал Ее способной для непорочного зачатия в полном значении этого слова - девственного зачатия Сына Божия, ставшего Сыном человеческим.

Написанное более двенадцати лет тому назад это маленькое разъяснение относительно римско-католического догмата о непорочном зачатии должно было бы быть полностью переделано и значительно развито. Надеясь это когда-либо осуществить, мы удовольствуемся пока, дабы не задерживать его напечатания, тем, что дополним текст этого краткого обзора двумя замечаниями, которые должны рассеять некоторые недоразумения.

1) Некоторые православные, движимые весьма понятным чувством ревности к Истине, считают себя обязанными отрицать подлинность явления Божией Матери Бернадетте и отказываются признавать проявления благодати в Лурде под тем предлогом, что эти духовные явления служат подтверждению мариологического догмата, чуждого христианскому Преданию. Мы полагаем, что такое их отношение к этому не оправданно, ибо оно происходит из-за недостаточности различия между фактом религиозного порядка и его вероучительным использованием Римской Церковью. Прежде чем выносить отрицательное суждение по поводу явления Божией Матери в Лурде, подвергаясь риску совершить грех против беспредельной благодати Духа Святого было бы более осторожным и более правильным рассмотреть с духовной трезвостью и религиозным вниманием слова, услышанные юной Бернадеттой, равно как и те обстоятельства, при которых эти слова были к ней обращены. За весь период Ее пятнадцати явлений в Лурде Пресвятая Дева говорила один только раз, назвав Себя. Она сказала "Я есмь Непорочное Зачатие". Однако эти слова были произнесены 25 марта 1858 года, в праздник Благовещения. Их прямое значение остается ясным для тех, кто не обязан их истолковывать вопреки здравому богословию и правилам грамматики: непорочное зачатие Сына Божия является высочайшей славой Пренепорочной Девы.

2) Римско-католические авторы часто настаивают на том факте, что учение о непорочном зачатии Пресвятой Девы явно или неявно признавалось многими православными богословами, особенно в XVII и XVIII вв. Внушительные списки богословских учебников, составленных в ту эпоху, в большинстве случаев на юге России, действительно свидетельствуют, до какой степени богословское преподавание в Киевской академии и в других школах Украины, Галиции, Литвы и Белоруссии было проникнуто темами, присущими вероучению и благочестию Римской Церкви. Хотя православные люди этих пограничных областей и защищали героически свою веру, но они неизбежно испытывали на себе влияние своих римско-католических противников, ибо принадлежали к одному и тому же миру культуры барокко, с ее особыми формами благочестия.

Известно, что "латинизированное" богословие украинцев вызвало догматический скандал в Москве в конце XVII в. по поводу эпиклезиса. Тема непорочного зачатия тем более легко воспринималась, что она находила себе выражение скорее в благочестии, чем в каком-либо определенном богословском учении. В этой-то форме благочестия и можно найти некоторые следы римской мариологии в писаниях святого Димитрия Ростовского, русского святителя украинского происхождения и воспитания. Это только одно значительное имя среди богословских "авторитетов", на которых обычно ссылаются, дабы показать, что догмат о непорочном зачатии Марии приемлем для православных. Мы не станем составлять, в свою очередь, списка (несколько более значительного!) богословов Римской Церкви, мариологическая мысль которых решительно противится учению, век тому назад превращенному в догмат. Довольно будет привести одно имя - имя Фомы Аквинского, дабы установить, что догмат 1854 г. идет вразрез со всем тем, что есть наиболее здорового в богословском предании отделившегося Запада. Для этого надо прочесть места из толкования к "Сентенциям" (I, III, д. 3, q. 1. art. 1 et 2; q. 4, art. 1) и из "Суммы богословия" (III а, q. 27), так же как и из других писаний, где ангелический учитель трактует вопрос о непорочном зачатии Пресвятой Девы: там можно найти пример трезвого и точного богословского суждения, ясной мысли, умеющей использовать тексты западных отцов (блаженного Августина) и восточных (святого Иоанна Дамаскина), чтобы показать истинную славу Пресвяой Девы, Матери нашего Бога. Вот уже сто лет, как эти мариологические страницы Фомы Аквинского находятся под запретной печатью для римско-католических богословов, обязанных следовать "генеральной линии", но они не перестанут служить свидетельством об общем Предании для тех православных, которые умеют ценить богословское сокровище своих отдалившихся братьев.

Примечания
* Из "Вестника Русского Западно-Европейского Патриаршего Экзархата", № 20, 1954, с. 246-251. Перевод с франц. В. А.Рещиковой опубликован в "Богословских трудах", сб. 14, с, 121-125|.
1. Editions Jugie. Patrologia orientalis, XIX, 2.
2. "Ce раба Господня".
3. "В тебе утвердихся от утробы, от чрева матере моея, Ты еси мой Покровитель..." (Пс.70,6).
4. "Прежде Мне создати тя во чреве, познах тя, и прежде неже изыти тебе из ложесн, освятих тя..." (Иер.1,5).

(Компиляция из разных источников)

Пинхас Полонский «Евреи и христианство»

Один из основных догматов христианства - положение о чудесном рождении Иисуса. Согласно христианскому вероучению, Иисус родился от девственницы, чудесным образом зачавшей его без мужчины. Этот догмат основан на известном тексте Евангелия от Матфея: Да сбудется реченное Господом через пророка (Исайя, 7:14): «Итак, Сам Господь даст вам знамение: Дева во чреве приимет, и родит Сына, и нарекут ему имя Иммануэль». Следует напомнить, что написание слов «Дева» и «Сын» с заглавной буквы существует только в христианских переводах книги Исайи на греческий и другие европейские языки. В оригинальном еврейском тексте Библии этих заглавных букв нет, поскольку в иврите вообще нет заглавных букв. Написание с заглавной буквы слов «Дева» и «Сын» в евангелиях само по себе является христологической интерпретацией библейского текста.

Таким образом, христиане обосновывают догмат о «непорочном зачатии» ссылкой на книгу Исайи. Утверждение о том, что Исайя «предсказал» непорочное зачатие Иисуса, играет важную роль в христианском богословии. Проблема, однако, в том, что ивритское слово «алма», которое употребляет Исайя, однокоренное с ивритскими словами «элем» - «юноша», «отрок» (см. Самуил I 17:56) и «алумим» - «юность» (см. Исайя 54:4; Псалмы 89:46) и означает не именно «девственница», а вообще «юная, молодая женщина». Это особенно ясно видно, например, из контекста, в котором употребляется это слово в «Притчах Соломона» (30:19): «Три вещи сокрыты от меня, и четырех я не знаю: путь орла на небе, путь змея на скале, путь корабля среди моря, путь мужчины в юной женщине («алма»). Таков и путь блудницы: поела, обтерла рот свой и говорит: «Не сделала я ничего худого».

Четыре «пути», о которых говорится в начале стиха, потому и сходны с «путем блудницы», что они не оставляют видимых следов. Но ведь «путь мужчины в женщине» не оставляет следов именно в том случае, если она уже утратила девственность. Вот почему никак нельзя перевести слово «алма» у Исайи как «Дева»: это очевидная ошибка в понимании еврейского текста - либо же подтасовка. Эту же ошибку мы находим в греческом переводе Исайи, в котором слово «алма» переведено как «партенос», то есть «девственница». Как уже указывалось выше, в Септуагинту (наиболее старый и авторитетный перевод Святого Писания на греческий) Книга Исайи не входила, и ее перевод на греческий был сделан позже и неизвестно кем. Этот перевод сохранился только в христианской традиции - и, по-видимому, прошел редактирование в нужном христианам направлении. «Девственница» на иврите - «бетула» (см.: Левит 21:3; Второзаконие 22:19; Иезекииль 44:22; Йоэль 1:5). Если бы Исайя имел в виду именно необычайный факт рождения ребенка у девственницы, он бы, несомненно, употребил именно это слово.

Таким образом, текст Исайи не имеет никакого отношения к догмату о непорочном зачатии. Это становится еще более очевидным при обращении к тому контексту, из которого взят стих о рождении ребенка по имени «Иммануэль». Пророк Исайя выходит навстречу иудейскому царю Ахазу и говорит ему, что он не должен бояться выступивших против него соединенных армий северного Израильского царства («Эфраима») и Рецина, царя Арама, и ни в коем случае не должен обращаться за помощью к Ассирии. Он вскоре сможет победить их собственными силами, и вот ЗНАК, который подаст царю Ахазу Всевышний: эта молодая женщина - «алма» - забеременеет и родит сына, которому нарекут имя Иммануэль (дословный перевод: «С нами Бог»), и прежде, чем этот сын вырастет, не останется следа от армий фраима и Арама. Вообще говоря, Божественный знак (ивр. «от»), на который указывают пророки в подтверждение своих слов, отнюдь не всегда является чудом, нарушающим законы природы (как, например, в книге Исход 3:12); зачастую обычное событие, предмет или человек могут стать символами, напоминающими людям о Божественном Провидении, о пророчестве и о его исполнении. В данном случае рождение мальчика (близкое будущее) должно стать знаком будущего падения фраима и Арама (далекое будущее). Далее (стих 8:18) Исайя говорит отступникам: «Держите совет, но он расстроится; изрекайте решение, но оно не осуществится, ибо с нами Бог (ивр. «иману эль»). Вот я и дети, которых дал мне Господь, как знак («от») и знамение в Израиле от Господа, Бога Воинств, обитающего в Сионе» (8:18). Отсюда большинство комментаторов делает вывод, что мальчик по имени Иммануэль, долженствующий быть знаком Божественной воли, - не кто иной, как сын самого Исайи, а его мать, жена пророка Исайи, - та самая «алма», о которой говорится в пророчестве.

Итак, Евангелие от Матфея приводит ошибочную версию стиха из Исайи, основанную на искаженном понимании библейского иврита. Интересно, что в недавнем издании «Новой английской Библии» этот стих из Исайи в разных местах переводится по-разному: в переводе самой книги Исайи слово «алма» переведено как "young woman" («молодая женщина»), а в переводе Евангелия от Матфея - как "Virgin" («Дева»). Это поучительный пример противоречивой установки переводчиков: с одной стороны - требования языковой точности и научной добросовестности, с другой стороны - верность христианскому догмату. Переводчики Евангелия от Матфея не могли перевести это слово иначе как «Дева», - в противном случае у них разрушалось все обоснование христианского догмата о непорочном зачатии.

Евреи, знакомые с еврейским текстом Исайи, видели подтасовку в христианской ссылке на «Ветхий Завет» и не могли согласиться с тем, что «чудесное рождение Иисуса» якобы было предсказано древними еврейскими пророками, в то время как другие народы, желавшие присоединиться к монотеизму, принимали эти доводы на веру. Остается только поражаться тому факту, что в течение почти двух тысяч лет в качестве «обоснований» христианства использовались элементарные подмены в переводе. Именно на это рассчитано большинство христианских ссылок на Ветхий Завет: они строятся на неточностях перевода и на произвольных толкованиях отдельных стихов, вырванных из контекста.

Бартоломео Эстебан Мурильо. Непорочное зачатие (Esquilache) около 1645-55гг., Эрмитаж

Руслан Хазарзар «Иисус - Сын Божий»

Выражение Сын Божий имело первоначально только иносказательный, фигуральный смысл, который не исключал представления о лице, обозначенном данным титулом, как подлинном человеческом сыне. То, что Иисус стал признаваться истинным сыном Бога без человеческого отца, объясняется влиянием языческих представлений на общее мировоззрение древних христиан.

Разумеется, версия о непорочном зачатии стала общим догматом не в I веке, ибо Иисуса называли тогда сыном Иосифа и обе генеалогии, предназначенные приводить Мессию к роду Давида, относятся к Иосифу; апостол Павел прямо называет Иисуса потомком Давида «по плоти» (Рим.1:3). Кроме того, даже в конце I века люди, верующие в Христа, считались рожденными от Бога (Ин.1:12-13), а рассказы о непорочном зачатии в первом и третьем Евангелиях были вставлены в уже сложившийся текст никак не ранее рубежа I и II веков.

В древней Синайско-сирийской рукописи (Sinaitic Syriac) принципиально отличное чтение стиха 16 главы 1 Евангелия от Матфея. В каноне: «Иаков родил Иосифа, мужа Марии, от которой родился Иисус». А в Сирийской версии: «Иаков родил Иосифа; Иосиф, которому обручена была дева Мария, родил Иисуса, называемого Христом». Вероятно, здесь сохранился древний вариант, относящийся к началу II века, когда еще не установился догмат о непорочном зачатии. Первым христианским общинам - иудеохристианам - было чуждо такое языческое представление о взаимоотношениях Бога с женщиной. Что касается Евангелия от Луки, то немецкий теолог О. Пфлейдерер (1839 - 1908) пришел к заключению, что «Евангелие от Луки ничего не рассказывает о сверхъестественном рождении Иисуса» и что рассказ о непорочном зачатии возник только позднее и был внесен в текст путем вставки стихов 1:34 и след. и слов как думали в стихе 3:23 (Каутский К. Происхождение христианства: Пер. с нем. - М.: Политиздат, 1990, стр. 44). А протоиерей Александр Мень предполагает, что первоначально Евангелие от Луки открывалось третьей главой (Мень А. Евангелия (из Словаря по библиологии). - Журнал «Мир Библии» (М.: Российское Библейское Общество), 1993, стр. 21).

Первые христианские общины (иудео-христиане) ничего не знали о зачатии от святого духа. Согласно Евсевию Кесарийскому (Eusebius. Historia ecclesiastica. III.27:2), эбиониты считали Иисуса «бедным и обыкновенным человеком, который только за совершенство нрава признан праведным и который родился от соединения мужа с Марией».

В самом высшем значении выражение Сын Божий являлось синонимом слова Мессия. Именно в этом значении оно применялось к Иисусу.

В Евангелии от Филиппа содержится полемика с защитниками учения о непорочном зачатии: «Некоторые говорили, что Мария зачала от духа святого. Они заблуждаются. Того, что они говорят, они не знают. Когда [бывало, чтобы] женщина зачала от женщины?» (Евангелие от Филиппа. 17). Для автора этого Евангелия дух - женское начало. Следует помнить, что семитское слово рýах (רוח - дух) - женского рода, и, хотя оригинал Евангелия от Филиппа написан на греческом языке, в котором слово дух (pneuma) - среднего рода, автор данного Евангелия сохранил первоначальную арамейскую традицию. Впрочем, при этом евангелист говорит: «Мария - дева, которую сила не осквернила […]. Эта дева, [которую] сила не осквернила, - [чиста], осквернились силы» (Евангелие от Филиппа.17). Вероятно, автор Евангелия от Филиппа вообще не признавал плотского рождения Иисуса Христа.

Впрочем, о святом духе в Евангелии от Филиппа есть весьма странное изречение: «Святым служат злые силы. Ибо они слепы из-за духа святого, дабы они думали, что они служат своим людям, тогда как они работают на святых» (Евангелие от Филиппа. 34).

Если Мария знала, что Иисус рожден Мессией, ибо Его рождение сопровождалось такими сверхъестественными явлениями, как благовещение архангела Гавриила, непорочное зачатие, пение ангелов и поклонение волхвов, то как же она могла не понимать поведения Иисуса (Лк.2:50) и считать Его безумцем (Мк.3:20,21,31 и сл.)?.. Цельс по этому поводу пишет в Правдивом слове: «Что касается матери Иисуса, Марии, то она никогда не сознавала, что породила неземное существо, сына Божиего. Напротив, христиане забыли вычеркнуть из Евангелия фразу о том, что Мария считала Иисуса безумцем и вместе с другими членами семьи пыталась Его пленить и изолировать от общества (ср. Мк.3:20,21,31 и сл. - Р.Х.) […]. [Неудивительно поэтому, что] некоторые из верующих, как бы в состоянии опьянения, доходят до того, что налагают на себя руку, трижды, четырежды и многократно переделывают и перерабатывают первую запись Евангелия, чтобы иметь возможность отвергать изобличения» (Цельс у Оригена. - Origenus. Contra Celsum. II.27).

Выражение Сын Божий, или просто Сын, стало для Иисуса равносильным с Сыном Человеческим и, как последнее, синонимом Мессии, с той разницей, что сам Иисус называл себя Сыном Человеческим (этот титул, по подсчету Э.Ж. Ренана, встречается в Евангелиях 83 раза и всегда в речах Основателя), а не Сыном Божиим. Только в четвертом Евангелии Иисусу приписывается употребление выражения Сын Божий, или Сын, вместо местоимения Я. Следует помнить, что изречения, переданные Евангелием от Иоанна, нельзя считать историческим документом. Трое первых евангелистов приписывают Иисусу употребление выражения Сын всего несколько раз (Мф. 11:27; 28:19; Мк. 13:32; Лк. 10:22); впрочем, данные изречения в системе синоптиков являются, по всей вероятности, поздней вставкой, согласной с типом изречений Квартуса.

Иисус у Марии был только первенцем (Мф. 1:25; Лк. 2:7), после Hего она еще рожала детей (Мф. 12:46-47; 13:55-56; Мк. 3:31; 6:3; Лк. 8:19; Ин. 2:12; 7:3,5,10; Деян. 1:14; Eusebius. Historia ecclesiastica. III.20).

Мнение, что братья Господни являются лишь сводными братьями Иисуса, ни на чем не основано и возникло под влиянием культа Девы Марии. Поэтому с доказательством несостоятельности учения о пожизненной девственности Марии, вся версия о сводных братьях становится догматически не нужной, а, следовательно, недоказательной. Даже такой величайший апологет христианства, как Тертуллиан, считал, что Мария, родив Иисуса, жила затем с Иосифом нормальной супружеской жизнью. По-видимому, в данном случае Тертуллиан основывал свое мнение на том существенном факте, что Иисус у Марии был лишь первенцем (Мф. 1:25; Лк. 2:7), а не единственным сыном.

Иисус был сыном Иосифа. Сыном Иосифа Его считали все первые христианские общины. «Сыном Иосифовым», согласно Квартусу, называл Иисуса апостол Филипп - уже после того, как признал в Hем Мессию (Ин. 1:45).

Зенон Косидовский «Сказания евангелистов»

Авторы Нового завета, в соответствии с понятиями своего времени, представляли себе Марию как скромную семитскую женщину, подчиненную мужу, поглощенную без остатка домом и детьми. Вспомним, каково было социальное положение женщин той поры. Павел, например, верный традициям своих семитских предков, указывал, что женщина в знак покорности должна входить в молитвенный дом с покрытой головой, а в послании к Тимофею говорится, что долг женщины не поучать, а молчать.

Евангелисты и представить себе не могли, что Мария, будучи женщиной, могла сыграть сколько-нибудь значительную роль в драматической жизни Иисуса. Она рисовалась им такой же, как и все другие ее современницы в Галилее. Для Матфея и Луки просто не существовало теологической проблемы пожизненной девственности Марии, им и в голову не приходило, что употребляемое ими выражение «брат господень» может впоследствии толковаться неправильно и его следует уточнить. Таким образом становится понятным, почему в первые столетия существования христианства не было и речи о культе Марии. Это установил, в частности, в результате многолетней исследовательской работы крупный специалист по данному вопросу - немецкий библеист Вальтер Делиус, автор известной книги «История обожествления Марии».

Когда же под влиянием существовавшего на Востоке с незапамятных времен культа богини-матери в христианстве начала проявляться тенденция к возвеличению Марии, она встретила сопротивление со стороны некоторых христианских писателей. Тертуллиан, например, считал, что Мария, родив Иисуса, жила затем с Иосифом нормальной супружеской жизнью. Ориген утверждал, что у Иисуса были родные братья и сестры. Даже Иоанн Златоуст и Блаженный Августин не были убеждены в непорочности Марии, то есть сомневались в доктрине о ее пожизненной девственности.

В 431 и 449 годах состоялось два вселенских собора в Эфесе - древнем центре культа богини-матери Артемиды. Под давлением потомков почитателей Артемиды соборы постановили, что Мария являлась «божьей родительницей» («Теотокос»). Обстановка, в которой удалось провести эту резолюцию, была не только бурной и напряженной, но порою гротескной. Сторонники культа Марии обеспечили себе победу следующим способом: у входа в помещение, где происходил собор, они выставили охрану, не пропускавшую внутрь представителей оппозиции. Епископы, на которых не распространялись эти ограничения, приходили в пылу споров в такое возбуждение, что осыпали друг друга проклятиями, таскали за бороды и даже пускали в ход кулаки. До нас дошли рассказы очевидцев этих событий. Вот что пишет, например, архиепископ Никифор: «…Флавиан (противник культа Марии. - 3. К.) был избит Диоскуром кулаками и пинками ногой в живот и умер три дня спустя» (History of the Church. Vol. 146, греческая серия "Mique"). Монах Зонарес изображает эту сцену еще более красочно, утверждая, что Диоскур, в полном епископском одеянии, лягался, «как дикий осел», и угрожал епископам мечом ("Epitome" 13, 23). Были дни, когда заседание собора кончалось общей потасовкой между монахами, священниками и верующими, в то время как епископы прятались под скамьями.

Культ Марии, восторжествовав в Эфесе, быстро перекинулся в Италию. Папа Сикст третий (432-440) построил в Риме базилику Санта-Мария Маджоре на месте храма, посвященного богине-матери Юноне-Люцине, посещавшегося многими римлянками. Он хотел отвлечь их таким образом от языческого культа и склонить к поклонению Деве Марии. Однако разногласия по поводу непорочного зачатия Марии отнюдь не заглохли. Когда в начале двенадцатого века в монастырях Нормандии и Бретании ввели праздник Святой Девы Марии, выступил с возражениями один из самых влиятельных церковных деятелей того времени, основатель ряда монастырей во Франции Бернар Клервоский, утверждая, что этот праздник противоречит доктрине Блаженного Августина о первородном грехе.

Матфей и Лука проявляют непростительное отсутствие логики в одном из существеннейших вопросов христологии. Они, как говорилось выше, основывают царскую родословную Иисуса на отцовстве Иосифа, совершенно забывая, что, по их же собственной концепции непорочного зачатия Марии, Иисус не был плотью от плоти Иосифа и, следовательно, не был потомком Давида. Эту вопиющую непоследовательность в столь важном вопросе можно объяснить лишь тем, что евангелисты запутались в собственном повествовании, желая во что бы то ни стало показать, что Иисус оправдывает ветхозаветное пророчество о происхождении мессии из дома Давидова.

Свенцицкая И.С. «Тайные писания первых христиан»

Поскольку у первых христиан не было представлений о непорочном зачатии, существование у Иисуса братьев и сестер казалось им вполне естественным. Но затем, в процессе обожествления образа Иисуса, он стал мыслиться как сын божий. Под влиянием древних мифов появилась идея непорочного зачатия (от соединения божества с земной женщиной). В Евангелии от Матфея объединены и рассказ о непорочном зачатии, и поименное перечисление братьев Иисуса, взятое из более ранних писаний. Однако с распространением веры в непорочное зачатие и в девственность Марии наличие сестер и братьев Иисуса стало ощущаться как противоречие, не соответствующее этой вере.

Отсутствие у иудео-христиан идеи Иисуса-богочеловека, рожденного Марией, на которую «сошел» дух святой (Лука, 1:35), видно и из другого отрывка Евангелия евреев, где сказано от имени Иисуса: «Дух святой - матерь моя». В этой фразе ощущается связь с арамейской традицией: дух святой по-арамейски женского рода; он не мог быть поэтому отцом Иисуса. Сама мысль о зачатии Марией от духа святого могла возникнуть только в среде, где не говорили по-арамейски. Вплоть до официального признания в IV в. основных христианских догматов споры о непорочном зачатии не затихали. Одни группы, подобно иудео-христианам, считали Иисуса только человеком, другие - только богом (святым духом), принявшим человеческий облик.

Кроме расхождения по вопросу о том, кем явился в этот мир Иисус пророком (в Евангелии евреев сказано: «Из всех пророков я ждал тебя») или богочеловеком, между иудео-христианскими и каноническими евангелиями существовали и другие отличия. У иудео-христиан было резче выражено требование отказа от богатства. В отрывке из Евангелия назореев (или евреев) приводится разговор Иисуса с богатым человеком: «Сказал ему другой богач: Учитель, какое доброе дело совершая, я буду жив? Сказал ему: Человек, поступай согласно Закону и пророкам. Отвечал ему: поступал. Сказал ему: Ступай, продай все, чем ты владеешь, отдай нищим и следуй за мной». Далее в отрывке рассказывается, что эти слова не понравились богачу, и тогда Иисус стал упрекать его: «Много братьев, сынов Авраама, покрыты грязью и умирают с голоду, а твой дом полон богатства и ничего достойного не переходит к ним». Кончается рассказ знаменитой фразой, вошедшей и в новозаветные евангелия: «Легче верблюду (вероятно, более правильный перевод - канату В древнегреческом языке слова «верблюд» (камелос) и «канат» (камилос) различались только одной буквой.) войти в игольное ушко, чем богатому в царство божие».

В конце II в., когда появились сказания, повествующие о детстве Иисуса, начали распространяться и различные фантастические рассказы о его матери, где она рисовалась существом необыкновенным. Тяга к сверхъестественному, традиция почитания женских божеств, уходящая корнями в глубокую древность, сказались на христианском восприятии образа богородицы.

Оба евангелия - Фомы о детстве Иисуса и Иакова о детстве и юности Марии - представляют собой удивительное смешение разных христианских учений, преданий, равно как и привнесенных в христианство представлений о древних, главным образом античных, божествах. Создание этих евангелий во второй половине II в. показывает, что многим рядовым верующим были чужды догматические споры и ортодоксального направления, что они почитали книги, созданные различными, часто враждебными друг другу, теоретиками и богословами, по-своему осмысляя их и приспосабливая к своему восприятию христианства.

Популярность «Истории Иакова о рождении Марии» подтверждается тем, что она дошла до нас и на греческом, и на сирийском языке. Кроме того, существовали эфиопская, армянская, коптская, арабская и славянская переработки этой «Истории». Церковь не признавала сказание Иакова каноническим: оно явно было написано позже четырех евангелий Нового завета и слишком вольно передавало рассказ о рождении Иисуса. Но оно не было отнесено и к числу «отрешенных», т. е. категорически запрещенных книг. Церковь не препятствовала его распространению, как и сказания Фомы о детстве Иисуса.

В сказании Иакова Мария с момента ее появления на свет выступает избранницей божией, благочестивой и целомудренной, но она еще не воспринимается как божество. О конце ее жизни ни в этом сказании, ни в других христианских произведениях вплоть до конца IV в. ничего не было сказано. В конце II в. Мария еще не стала самостоятельной фигурой в системе христианских догматов. Но чем шире распространялось христианство, чем больше оно включало в себя традиционных обычаев и верований, тем больше «божественных» черт появлялось в образе Марии. Вряд ли в Римской империи можно было найти область, где в той или иной форме не почиталось бы женское божество - богиня-мать, богиня плодородия. В Греции это была Деметра, в Малой Азии - Кибела, в Египте - Исида. Потребность в культе женского божества, в поклонении матери, защитнице и помощнице оставалась у людей, перешедших от почитания Исиды или Деметры к почитанию Иисуса. И вероятно, чем меньше человеческих черт оставалось в образе Иисуса, чем больше он превращался в недоступного и даже грозного бога, тем острее становилась эта потребность. Мария сливалась в представлениях верующих с могущественными и добрыми древними «матерями богов».

Обожествление Марии далеко не сразу было принято христианской церковью. Еще в IV в. между отдельными группами христиан шла борьба по вопросу о том, как относиться к культу девы Марии. Епископ кипрский Епифаний, живший в середине IV в., в сочинении «Панарион» осуждал тех почитателей Марии, которые «стараются ставить ее вместо бога и говорят о ней, увлеченные каким-то безумием и умоповреждением». Епифаний, выражая мнение ряда церковных руководителей, писал, что Мария не должна быть предметом поклонения, не следует делать ее богом: «В чести да будет Мария, но поклоняться должно отцу и сыну и святому духу». В доказательство того, что Мария не является основным лицом в христианском культе, Епифаний ссылается на то, что в «священном писании» нет никаких сведений ни о смерти, ни о погребении Марии.

Только в конце IV в. появилось сочинение анонимного автора «Об успении Марии». В нем как раз и рассказывается о последних годах жизни матери Иисуса, ее смерти и вознесении на небо. Имея возможность не следовать раннехристианской традиции (ибо ее, как мы уже говорили, в отношении матери Иисуса почти не существовало), автор использовал самые разные предания, дав полную волю своему воображению. Основываясь на беглом упоминании в Деяниях апостолов, он рассказывает, что Мария некоторое время жила в Иерусалиме вместе с Иоанном (которому, согласно Евангелию от Иоанна, поручил ее Иисус перед своей смертью). Затем она переселилась в малоазийский город Эфес, где занималась проповедью христианства. Перед смертью она снова вернулась в Иерусалим. Смерть ее (по христианской терминологии - успение) сопровождалась различными чудесами: сам Иисус в окружении множества ангелов спустился на сверкающем облаке и принял ее душу. К моменту смерти Марии в Иерусалим прибыли все апостолы, кроме Фомы. Они и похоронили ее. На третий день после ее смерти в Иерусалим пришел Фома и захотел посмотреть на тело умершей. Апостолы по его просьбе открыли гроб, но он оказался пустым. Вечером, когда ученики Иисуса, собравшись все вместе, обсуждали это событие, «отверзлись небеса» и там показалась Мария. Как и ее сын, она воскресла в своем человеческом облике.

Нетрудно заметить, что автор сказания «Об успении Марии» использует евангельские рассказы о воскресении Иисуса, перенося их на его мать. По-видимому, самостоятельных преданий о смерти Марии не существовало; кроме того, повторение «воскресения» как бы ставило Марию в один ряд с Иисусом, подчеркивало ее божественность в отличие от остальных, пусть самых святых и праведных, проповедников христианства.

В IV-V вв. устанавливается культ Марии. К ней начинают применять названия «богородица» и «богоматерь» - выражения, восходящие к наименованию древних языческих богинь (например, великая матерь богов Кибела). Впервые Мария названа так в трудах епископа города Никомедии Евсевия около середины IV в. Но окончательно Мария была признана богоматерью только в 431 г. на соборе в городе Эфесе, созванном по решению императора Восточной Римской империи Феодосия II. Не случайно прежде всего в восточных районах утверждается культ богоматери: на нее были перенесены многие черты и функции, которыми наделяло население этих районов древних богинь-матерей. Центром почитания Марии стал малоазийский город Эфес, издавна известный своим храмом в честь богини Артемиды, воспринимавшейся там как богиня плодородия.

Праздники же в честь богородицы введены церковью еще позднее. Они были приурочены к местным языческим праздникам. Рождество богородицы впервые стало отмечаться в VI в., успение - с конца V в. Первое совпадало с началом нового года (на востоке год начинался с сентября), а успение - с празднованием сирийскими крестьянами окончания уборки урожая.

От кого зачала Мария, Мать Иисуса?

В Библии говорится, что от Святого Духа.

Доктрина непорочного зачатия Иисуса Христа (лат. Virginalis Conceptio), согласно которой Дева Мария чудесным образом зачала Иисуса Христа от Святого Духа, при этом оставаясь девственницей. Догмат о Непорочном зачатии Иисуса Христа был утвержден в 431 году на III Вселенском соборе в Эфесе. Разделяется всеми христианскими конфессиями.

Давайте разберёмся, что такое Святой Дух.

Раньше я не особо задумывался над тем, что же это за Дух такой, так как плотно не соприкасался с верующими людьми (христианами).

Однажды, беседуя с Человеком и наблюдая за ним, обратил внимание на такую вещь. Этот Человек (верующий) произнёс примерно такие слова: «Если в Человеке нет Святого Духа, значит его нет, не от Бога такой Человек».

«У меня есть Святой Дух» , — говорил он, положив при этом руку на сердце, показывая, что вот здесь он, в сердце.

После чего я понял, что Святой Дух — это положительные чувства и эмоции, порождающие у Человека благие намерения (которыми, кстати, вымощена дорога в Ад).

И это не просто Святой Дух, а Материнский Святой Дух: Дух Божьей Матери.

Если перевести на простой язык, то это и есть Любовь. Любовь, исходящая из сердца Человека. То есть, Любовь — это не Бог, а Святой Дух Божьей Матери.

Поэтому Мария, Мать Иисуса, зачала не от мистического Святого Духа, а от ЛЮБВИ, исходящей из сердца Человека.

Какой Любви?

Любви Женщины к Мужчине, и Мужчины к Женщине. Мария, встретив Иосифа, полюбила его. А Иосиф полюбил Марию. Это были праведные люди, поэтому их любовь была чистой, непорочной. В результате такой Любви (Святого Духа) и родился мудрец и пророк Иисус; что произошло через обычное зачатие. Но так как Любовь была чистой и непорочной, то и зачатие было не пороком, а осмысленной и возвышенной целью: родить Иисуса. У которого в будущем так же были Жена и дети, рождённые от «Святого Духа» между ним и Марией Магдалиной.

За девять месяцев до рождения Иисуса Христа небесный вестник явился молодой девушке по имени Мария. Поприветствовав её, Ангел сказал: «Не бойся, Мария, ибо Ты обрела благодать у Бога; и вот, зачнешь во чреве, и родишь Сына, и наречешь Ему имя: Иисус. Он будет велик и наречется Сыном Всевышнего, и даст Ему Господь Бог престол Давида, отца Его; и будет царствовать над домом Иакова во веки, и Царству Его не будет конца» (от Луки 1:30-33). Во сне к Иосифу явился Ангел Господень и сказал ему: «Иосиф, сын Давидов! не бойся принять Марию, жену твою, ибо родившееся в Ней есть от Духа Святаго; родит же Сына, и наречешь Ему имя Иисус, ибо Он спасет людей Своих от грехов их» (от Матфея 1:20-21).

Для чего тогда церковь сочиняет всякого рода мистические истории?

Всё для того, чтобы дурачить людей, превращая их в легковерных фанатиков, любителей чудес, не умеющих и не желающих думать (им только чудеса подавай: зрелища).

Алексей Уривский

Непорочное зачатие Иисуса Христа
Доктрина непорочного зачатия (лат. Virginal conception), согласно которой Мария чудесным образом зачала Иисуса Христа, при этом оставаясь девственницей. Непорочное зачатие Иисуса подтверждается Евангельским текстом и разделяется всеми христианскими конфессиями.
Библейское обоснование девственности Марии содержалось в ветхозаветном пророчестве Исайи (7:14), которое Евангелие от Матфея отнесло к Марии: «Итак, Сам Господь даст вам знамение: се, Дева во чреве приимет, и родит Сына…».
В некоторых источниках встречается наименование «бессеменное зачатие»: «Известно также скептическое отношение иных людей к чуду бессеменного зачатия неискусомужной Девой. С точки зрения науки и нашего человеческого опыта бессеменное зачатие представляется невозможным. Но ведь Бог есть Творец мира с его физическими законами, и потому невозможное для нас не является невозможным для Него…Наше отношение к Благовещению, к непорочному зачатию Пресвятой Девой Сына Божия должно характеризоваться одним словом: благоговение.» («О Благовещении Пресвятой Богородицы», официальный сайт РПЦ).
В оригинальном тексте пророчества Исайи стоит еврейское слово «альма», обозначающее молодую женщину достигшую половой зрелости и готовую к замужеству (ср. Быт 24:43; Исх 2:8 и др.). Однако в греческом оригинале Евангелия от Матфея, как и в Септуагинте, употреблено не слово «??????» (девушка или молодая женщина), как перевели еврейское слово альма Аквила, Симмах и Феодотион, а слово «????????» (девственница), которое соответствует еврейскому «б’тула». Споры по поводу этого слова не утихают и по сей день: одни говорят, что слово «альма» (девушка) никак не исключает слова «б’тула» (девственница), другие утверждают, что Евангелие от Матфея приводит ошибочную версию стиха Исайи, основанную на неправильном переводе с библейского иврита.
По мнению некоторых исследователей, у ранних христиан доктрины «непорочного зачатия» не было и она появляется не ранее II в. н.э. Это можно проследить по источникам: например, более ранним: «...о Сыне Своем, Который родился от семени Давидова по плоти...» (к Римлянам 1:3), «Иаков родил Иосифа; Иосиф, которому обручена была дева Мария, родил Иисуса, называемого Христом». (Матфей 1:18, Синайско-Сирийская рукопись - Lewis A.S. The Old Syriac Gospels, London, 1910), и более позднему: «Иаков родил Иосифа, мужа Марии, от Которой родился Иисус, называемый Христос». (Матфей 1:18, канон).

Католическая энциклопедия . EdwART . 2011 .